— Пес был, псом и остался… Ну, что ты здесь? Говори!
Гинас не мог вымолвить ни слова. Его трясло. В Старой гильдии учат терпеть боль, но раны, нанесенные волшебником, — иные. От них не спасает закалка.
— Говори. Слушаю тебя.
— Сель! Сель, господин!..
— Что Сель?
— Т-ты… уже сколько лет… Забери-и!!! Забери ее!!!
Волшебник рывком поднял убийцу за шиворот:
— Нет.
Губы Гинаса жалко кривились. В этот миг он напоминал марионетку-пьеро, висящую на стене.
— Забери ее… — шептал он. — Зачем тебе?.. Ты натравил на нас Бубонную Сель… зачем?.. Ты хочешь денег? Власти? Мы дадим. Только отзови!
— Друг мой, — Мартиллон бережно усадил Гинаса в свое кресло. — Если бы все решалось так просто… Для тебя я разбойник. Нет, хуже… Извращенный безумец, который в страданиях людей находит удовольствие. Ты считаешь, что я создал Бубонную Сель и напустил ее на Лонот?
Гинас молчал, но по глазам его было видно, что именно так он и думает. Мартиллон принялся в задумчивости расхаживать по кабинету:
— Я люблю Лонот. Моя жена родом из Лонота. Как я могу ненавидеть эту землю?.. Все проще, Гинас, все проще. Я не властен над Селью. Она — часть меня.
Губы юноши с трудом разлепились.
— И поэтому ты прячешься?.. Но что, если Сель настигнет тебя? Тебя или Майеттин?
— Фанатик Гинас… Чистый и светлый. Ты пришел бороться со злом, ищешь его повсюду. Пойми наконец: Сель бежит из этого замка! Больше я ничего не скажу. Проваливай. Чтоб я тебя не видел.
— Все равно убью! — всхлипнул Гинас.
— Брысь.
Убийца сполз с кресла и исчез в тенях. Март задумчиво смотрел ему вслед.
…Волшебник — это не просто сильный человек. Он — перекресток. Но в Мартиллоне больше нечему было перекрещиваться. За стенами замка расстилалась Бубонная Сель. Солнечный зайчик прыгал по полу кухни.
— Госпожа Май… еттин?
Майка вздрогнула, выныривая из грез. Гинас?.. Сколько времени прошло? Дрова успели прогореть, наполнив печь мерцающими алыми рубинами. В детстве Майке читали сказку о Джерке, который кормил углями великана. С тех пор угли связывались для нее с роскошным, но опасным угощением.
— Гинас? Что вы здесь делаете?
— У меня пошла кровь носом. Вот, — убийца показал залитую темным ладонь. — Искал, чем вытереть. И, кажется, залил весь коридор.
— Пойдемте, Гинас. — Она тронула юношу за плечо. — В одной из кладовых заперт флорентийский фонтан. Или же поищем море.
— Ваше жилище… — неуверенно начал Гинас. — Оно похоже на отражение свечи в бриллианте.
Майка вздохнула. Позер, тщеславец… Да еще и поэт с претензиями на романтику. Одним словом, мальчишка. Что с него взять? По лицу хозяйки Гинас понял, что сказал не то. Но упрямство не давало ему отступить.
— Огоньков много, а на самом деле это все та же свеча. Просто с разных сторон. И каждое отражение — дверь. А если бриллиант повернуть, они прыгают. Крутятся, обманывают. Ну, в общем, пути не сыскать, — неловко закончил он.
— Двери, свечи… Так это вы ночью бродите по дому? Спать не даете?
— Да. Я же наемный убийца. В смысле — шпион. — Он понурился: — Меня так учили. Извините…
Майка отперла дверь кладовой и подвела его к фонтану. Смочив носовой платок, она принялась оттирать кровь.
— И что же вы разнюхали, господин шпион? Какие тайны?
Гинас обиженно насупился:
— Вы не воспринимаете меня всерьез.
— Отчего же. Воспринимаю. Вы хотите убить Марта. Человека, которого я люблю.
— Он не человек. Только не в этом дело. Вы думаете, я тщеславец, да?.. А ваш муж считает меня фанатиком.
— Он прав.
— Нет! Просто мне очень нужно спасти… одного человека. Понимаете?..
— Человека?
— Ну-у… — Даже в полумраке было видно, как Гинас покраснел. — Девушку… Ее зовут Дженни. — И он заговорил быстро-быстро, словно опасаясь, что его перебьют: — Она больна. Чума пришла в город. Когда я уходил, уже были пятна… А я не мог. Ведь если рядом — она умрет. А так — есть шанс помочь, да?..
Речь звучала сбивчиво, но Майка поняла с полуслова.
— Почему вы сразу не рассказали нам? — спросила она.
— А что именно? «Господин Мартиллон, с того мига, как вы поселились в Лоноте, нашу землю преследуют несчастья. Скверна расползается от вашего дома. Покиньте эти места, исчадие ада, а лучше — умрите!»
— Сколько вам лет, Гинас?
— Девятнадцать. Вы не увиливайте. То, что я до сих пор не впал в отчаяние, — это от надежды. Я должен спасти Дженни. Мою невесту. — Последние слова прозвучали несколько неуверенно.
— Март не виноват. Я его знаю.