Спустя какое-то время Мерина закончила и сказала:
— Попробуй встать.
Я встал, даже вскочил на ноги — и тут же пожалел об этом. Нога взорвалась болью, и я поспешил её поджать.
— Не так резко, ты чего!
— Она всё ещё сломана?
— Не совсем. Я вправила и попыталась срастить кости, но мне не хватает силы. Остаётся трещина, поэтому лучше тебе пока не геройствовать.
— А потом, — с надеждой спросил я, — потом сможешь излечить меня до конца?
— Едва ли, — вздохнула Мерина. — Я сделала всё, что могла.
Она ушла рисовать вокруг ели защитный круг, а я тупо уставился на бегущий в темноте ручей, блестевший в лунном свете. Я — Путешественник с хромой ногой, и я собираюсь выиграть? Кажется, это конец.
Глава 17
Утром мне стало лучше. Я аккуратно встал и опёрся о повреждённую ногу. Было больно, но уже не так, как вчера. Я даже мог идти в нормальном темпе, опираясь на палку. Только вырезать бы палку поудобнее, какие выдают в поликлиниках людям со сломанной ногой в моём мире.
Этим я и занялся, пока Мерина спала. Утро ещё было раннее, солнца — по крайней мере, в этом лесу — не наблюдалось. Серые утренние сумерки, подёрнутые шлейфом тумана. Я отыскал деревце с изогнутым стволом, срубил его и отрезал лишние ветки. Палка получилась Г-образной формы, и теперь я мог опираться на неё с большим комфортом, чем на обычную.
Потом я развёл костёр и приготовил завтрак: яичницу с ветчиной и сыром. Мне хотелось поблагодарить Мерину за вчерашнее — я толком этого не сделал, потому что слишком переживал из-за сломанной ноги. Возможно даже, повёл себя с ней резковато.
Когда Мерина проснулась, я водрузил завтрак на ближайший пень, поросший мхом.
— Ого! Ты так рано проснулся?
— Да, мне не спалось.
— Слушай, Крыс, извини, что не получилось залечить твою ногу как следует…
— Нет, что ты. Это тебе большое спасибо, что попыталась. Мне теперь гораздо лучше, правда.
Мерина кивнула, а я добавил:
— Я всю ночь чувствовал себя неуютно из-за того, что не отблагодарил тебя. Благодаря тебе мы спаслись и благодаря тебе я могу ходить.
Мерина улыбнулась и вдруг погладила меня по плечу:
— Ты хороший, Крыс. Но мы бы не спаслись от огра, если бы не ты.
Позавтракав, мы продолжили путь. С рюкзаком было тяжелее, но я не мог позволить, чтобы мою сумку несла девушка. Поэтому я ковылял вперёд настолько, насколько позволяла нога, опирался на свежесрезанную палку и старался не слишком кривить лицо.
Сегодня целый день светило солнце. Оно пробивалось сквозь густые ветви деревьев и ложилось на лесную подстилку. Птицы приветствовали его на разные голоса, белки радостно скакали с дерева на дерево.
Мы часто делали привалы из-за моей ноги, поэтому за весь день прошли не так уж много. Когда стемнело, мы устроили лагерь в ложбинке рядом с ручьём. Быстро приготовили ужин, быстро поели, то и дело с тревогой поглядывая на небо. Вот-вот взойдёт луна, и я превращусь…
— Свяжи меня на всякий случай, — попросил я. — И оставь за границей защитного круга.
— Нет уж, — возразила Мерина. — Ты там околеешь, лучше тут, возле костра и под моим присмотром.
— Ты сможешь себя защитить, если что?
— Конечно! Залезу на дерево, и ты меня не достанешь.
— Уверена?
— Да.
Мерина привязала меня к толстому стволу ели обычной верёвкой, а потом обошла меня кругом и что-то пробормотала. Верёвка засветилась голубым светом.
— Она теперь крепче? — спросил я, дёргаясь.
— Как железная цепь.
Затем она присела напротив меня, опёршись спиной о ствол другой ели, и посмотрела на меня через костёр. Дров было предостаточно.
Ждали мы недолго. Вот, между деревьев показался глаз луны. Едва её слабый свет упал на меня, как лодыжка нестерпимо зачесалась. Превращение начинается? Лишь бы не лишиться разума…
Мерина смотрела на меня во все глаза, а я сообщил ей о своих ощущениях.
— Чешется лодыжка? И всё? — удивилась она, глядя то на меня, то на луну, которая вставала всё выше и выше над лесом. Идеально круглая луна.
Я кивнул. Мы ждали.
Ждали.
Ждали.
Ждали…
…Я вздрогнул и очнулся. Серые сумерки. Небо розовеет. Утро!
Мерина сидела напротив меня, подперев голову рукой, и спала. Я быстро оглядел себя: одежда на месте, верёвка целая и продолжает светиться. Я вообще превращался?