— Хватит этих спектаклей, Равена! – зло воскликнул Эххимари-младший.
А потом началась гонка. Маленькая, милая и ни в чем не повинная старушка бежала, быстро перебирая коротенькими ножками, по кругу, а за ней гнался злой и беспощадный деспот, готовый пытать эту бедняжку от зари до зари самыми ужасными методами. Я мчалась, прискакивая для быстроты и повизгивая для задора. Пришлось моим старческим костям перепрыгивать через эти разлёгшиеся тушки, но я не унывала, продолжая нестись, преследуемая вопящим Каре-зеленоглазием.
— А ну! А ну стой, прохиндейка!
Мне натурально угрожали адскими пытками, розгами и такими вещами, о которых даже подумать было страшно. А иногда и стыдно.
Оббежав полный круг, я выскользнула в дверь и притаилась за ней. Не думаю, что этот недалекий... принц додумается меня тут искать. Однако додумался, отворил дверь и воскликнул:
— Попалась! Твой индивидуальный запашок выдал с потрохами.
Черт. Не учла этого.
— Как ваши соски? – не нашла ничего лучше, как поинтересоваться о здоровье.
— В том же состоянии, в котором сейчас будет пребывать Ваш хорошенький зад , фьёрина! – раздраженно заявил он. Какая наглость и полное отсутствие манер! Упоминать такую часть тела в разговоре с дамой... Я была полна возмущения! На мою попку только что нагло покусились!
Одну несчастную, но крайне негодовавшую старушку взвалили на плечи и потащили в неизвестном направлении. Я даже не пыталась вопить – нет смысла, ибо решительный шаг Его Высочества сообщает, что от своего он не отступится. Вопрос только в том, куда он меня тащит. Если планирует выполнить все те угрозы, то я буду очень даже натурально рыдать. Уж это я умею.
— Принц Айван Эххимари! – подняла голову и узрела неожиданного спасителя в осточертевшем лице императора. Ну надо же, кто-то вспомнил о благородстве.
— Поставьте мою... участницу моего конкурса на пол!
Странная пауза после слова "мою" – не к добру. Но речь не возымела никакого эффекта, иначе, почему меня все еще тащит на себе этот тип королевских кровей с повадками последнего орка? Может, у него еще и со слухом проблемы? Боже, попадется же какой-то несчастной девушке такой муж! Ни манер, ни даже малейшего ознакомления с этикетом, ни приличий, ни рамок, ничего! Про благородство этот субъект и не слыхивал. О, боги, бедная женщина! Как искренне мне её жаль!
Мое появление в коралловом зале, где должны были огласить имена прошедших во второй тур, сопровождалось громкими ахами, охами, вскриками и даже обмороками. Император, стоявший ко мне спиной на небольшом постаменте в центре зала, вздрогнул, едва заслышав гул внизу, а потом обернулся и замер. Лицо его начало медленно менять оттенки от мертвенно-серого до зеленовато-голубого. Волосы заметно приподнялись и еще больше посветлели.
Вот уж не думала, что произведу такой фурор!
В зал вошла дряхлая, как сама смерть, старуха. Длинные скрюченные пальцы сжимали подол платья, а костлявые руки, обтянутые сероватой кожей, практически тянулись по земле. Крючковатый нос задевал подбородок, маленькие серо-голубые глаза были окружены морщинами, волосы спутанными клоками опускались на пол; ноги старушенции были кривыми и слишком короткими, спина прогнута назад. Пахло от этой особы какой-то предсмертной дряхлостью. Она мстительно улыбалась своим кривым ртом со всего одним уцелевшим зубом. Неудивительно, что все дамы попадали без чувств, едва взглянув на этот кошмар. А мне это было на руку, ведь кошмаром являлась конечно же я.
— О, боги... – прошептал император Эххимари, хватаясь за голову.
Что-то в последнее время вокруг меня все за голову хватаются. Эпидемия какая-то.
Я усмехнулась. В радиусе пяти человек все принцессы просто лежали на полу, пришлось пробираться сквозь них, что с такими коротенькими ножками было вообще не удобно.
— Что же еще Вы придумаете, фьёрина Далэрэни? – вопросил голос принца Айвана, донесшийся сзади.
Медленно обернулась и скрипуче ответила:
— На что хватит фантазии, милок, – и захихикала таким мерзким смехом, что упали в обмороки теперь даже самые стойкие барышни, включая эльфийскую деву.
— Хватит этих спектаклей, Равена! – зло воскликнул Эххимари-младший.
А потом началась гонка. Маленькая, милая и ни в чем не повинная старушка бежала, быстро перебирая коротенькими ножками, по кругу, а за ней гнался злой и беспощадный деспот, готовый пытать эту бедняжку от зари до зари самыми ужасными методами. Я мчалась, прискакивая для быстроты и повизгивая для задора. Пришлось моим старческим костям перепрыгивать через эти разлёгшиеся тушки, но я не унывала, продолжая нестись, преследуемая вопящим Каре-зеленоглазием.