Все старательно отводили глаза, делая вид, что не замечают творившегося беспредела, а меж тем рука тевтонца уже нетерпеливо лезла под платье сопротивляющейся девушки.
С виду она была благородного происхождения, либо работала в какой-то канцелярии — заметны строгость и скромность в богатой одежде. Непонятно, что она забыла в таком месте.
— Нашли того хлопчика потом в реке по кускам. Изверги, каких поискать, и всем рты деньгами закрывают. Братство, тьфу ты, окаянное, — в сердцах плюнул мужик и потащил меня к двери. — Уходи, уходи паря, не твоя это беда, оставь.
— Ежли не моя и не твоя, так чья? — яростно одëрнул я руку.
— Господи ты, Боже мой, — перекрестился владелец заведения. — Помилуй сына тваво несмышлëного…
— За них лучше помолись, — я больше не мог терпеть и, подойдя к компании из трëх тевтонцев, пнул стул обидчика так, что тот полетел кубарем вниз, цепляя скатерть, вино и многочисленные закуски вслед за собой.
Девушку я успел схватить под локоть.
— Уходи сейчас же, — велел я ей, потому что два других тевтонца уже были на ногах и похватались за мечи: взгляд волчий, хоть и немного осоловелый от пива.
— Ты кто? — встал облитый и обляпанный рыжий рыцарь. — Скажи мне своë имя, Иван, прежде чем я вскрою тебе брюхо.
— Я бастард барона Черноярского, Владимир Черноярский.
— Владимир… Ага, сейчас мы, Владимир, тебя немножко порежем, ты только стой смирно, ага?
— Разбежался, — ухмыльнулся я, доставая из ножен клинок, подаренный Аластором, мне было всë равно, сколько их, и какой они подготовки. — Подойди и попробуй.
Глава 2
«Сомнительный» выбор
Меч идеально лежал в моей ладони, и я чувствовал его как продолжение себя. Короткий вздох, одну ногу вперёд, в другой руке блеснул стащенный со стойки кухонный увесистый нож, полная концентрация на противнике.
Стулья и столы постояльцы оттащили в стороны, а сами отошли к стенам, чтобы не мешаться. Хозяин заведения побелел как мокрая известь, к тому же крестился, не переставая.
К сожалению, я не успел проверить тевтонцев своим чудо-навыком, потому что события развивались слишком стремительно, а для его активации мне требовалось некоторое время. Не желая быть в роли обороняющегося, я напал первым.
Уверенный рубящий удар в блок и лицо тевтонца сморщилось, он зарычал и сделал шаг назад, уступая место товарищу, усатому коротышу, что стоял слева. Из-за того, что их было трое, ещё и в замкнутом пространстве, они не могли меня окружить — просто не давал им этого сделать. Ну и в боковых ударах они тоже были ограничены, тогда как я размашисто выставлял границы, не давая зайти за спину.
С усатым вышла интересная ситуация. Он сам полез на рожон, выйдя вперёд остальных, видимо, желая выслужиться перед командиром, и так разозлил меня своими попытками уколоть, что я не выдержал и со всей дури саданул чисто по-деревенски сверху вниз.
Закономерно был выставлен блок, но меч тевтонца треснул посередине, и верхняя его часть отломилась, едва не убив какого-то купца, мирно сидевшего в углу. Отломанный кончик вонзился рядом с его головой, мужик широко раскрыл глаза и так громко икнул, что народ засмеялся.
Но тевтонцам было не до смеха, они намеревались порвать зарвавшегося юношу на куски. Ещё бы — такой позор, да ещё и у всех на глазах! Рыжий главарь вновь вышел вперёд, а его дружок с седой проплешиной потявкивал справа.
Мы сошлись в размене ударами, но в этот раз я ощутил давление со стороны более опытного мечника. Скорее всего, тот перестал строить иллюзии о лёгкости схватки и теперь сражался всерьёз. Он делал финты, контратаковал и даже сумел пнуть меня ногой.
Впрочем, как раз это и было его ошибкой — я успел вогнать в голень кухонный нож.
— Шайсе! — заорал рыжий и шагнул на эмоциях вперёд, подавив боль.
Мы вошли в клинч, точнее меня намеренно на блоке проталкивали назад, явно пытаясь зажать у стены. Усатый с ножом и седой с мечом уже приготовились колоть с боков, и я понял, что вот-вот пропущу удары по жизненно важным органам. Однако произошедшее следом меня сильно удивило.
Не знаю, откуда мне был известен этот приём, но я инстинктивно приложил левую руку на грань клинка и ушёл влево, заставляя рыжего опираться на раненую ногу, тому резко стало не до контратаки, и он взвыл от боли.
Низкорослый же был только с одним ножом и поспешил отскочить назад, но это не так-то просто, когда длина вашего оружия значительно различается — больше у него не было за кем спрятаться, и я отсёк бы ему руку, но вовремя сообразил, что за такое по головке не погладят. Потому в последний момент ударил плашмя.