— Лошадей выдадим вам, главное не зевайте и работайте шустро.
Мой скакун Адулай и конь Нобуёси потащили телеги в объезд по дорожке без ступенек. Окольным путём их подвели к нужным нам вратам и оставили дожидаться.
— Ну как ты, боец? — спросил я отдохнувшего Мефодия, когда зашёл в лазарет.
Тот встал и пристыженно опустил голову.
— Я тут собрал вещи, Владимир Денисович, спасибо это, что дали шанс, я, пожалуй, пойду…
— Брось ты, — отмахнулся я, — сядь, поговорим.
Берсерк был во всеоружии, зная, что мы планировали работать каждый день. Хоть и полагал, что выгонят, но всё равно приготовился.
— Прав был его сиятельство, казнить меня прям там, и дело с концом. Это ж надо, руку поднял на графского сына, дурак, — он ударил себя кулаком в лоб.
— Так ты всё помнишь? — удивился я.
— До последней секунды, но это не я, понимаете, Владимир Денисович, это всё бесы некромантские во мне, порченный я. Лучше бы так и сгинул там…
— Чепухи мне тут не городи, — строго прервал я Мефодия. — У тебя жена и ребёнок, куда ты там помирать собрался? Лучше скажи, что это за штуки такие интересные у тебя на руках и ногах, — я указал пальцем на железные ободки, служившие, очевидно, не просто украшением.
Мефодий покрутил браслет, показывая его конструкцию со спрятанным замком.
— Это кузнец мне помог, — насупился он, — чтобы справляться со мной когда ну… Понимаете, в общем. Утяжелители это, на десять кило, — закончил он.
— То есть ты лишних сорок килограмм на себе таскаешь? — я переглянулся с Нобу и не мог поверить своим ушам.
— Десять — это с вами, в кузне по двадцать было. Я попросил снять половину.
Да, браслеты в обезумевшем состоянии сложно скинуть, голова не соображает, ярость застилает глаза. Утяжелители значительно сдерживали силу Мефодия.
«То есть, та его форма типа ослабленная⁈»
Сюрприз за сюрпризом, однако. С виду мужчина — добряк добряком, но вот в бешенстве…
— И часто у тебя такие приступы? — поинтересовался я.
— Раз или два в месяц. Раньше было больше, — добавил он. — Срывался каждый второй день. Ослабевает потихоньку проклятье, но лучше я подальше от жены, а то ненароком дитё прибью. Вы, если что, не жалейте меня…
— Опять двадцать пять, заладил. Ты кончай про смерть трындеть, — стукнул я его по ноге. — Никто тебя выгонять не будет, а если что заразу эту опять прижгу, понял?
— Ловко вы его в тот раз, — почесал голову Мефодий. — Меч у вас особенный, сколько помню, никогда так не было. И резали, и насквозь кололи, и кости ломали, даже сердце протыкали… Всё, как на собаке заживало, пока эта дурость во мне. А тут просто царапина, а больно, — он невольно коснулся лба в том месте, куда попал клинок Аластора.
— Не такое ещë увидишь, — улыбнулся я и встал. — Хватит рассиживаться, сегодня работы много.
Несмотря на последние успехи, расслабляться и почивать на лаврах я не собирался. Тяжба с отцом и будущая стройка отнимет много сил, и там уже не разорвёшься на две части: либо одно, либо другое. Пока у меня мало преданных людей, надежда только на себя.
Я выбрал зелёный мирок под номером «46». Нас опять встретило поселение так называемых «заблудших душ». Теперь я имел полную картину из кого тут строилось общество.
Игнат в чём-то был прав — часть жителей, действительно, бывшие витязи. Кто-то не успевал во врата и, чтобы не тратить хронолит, через трое суток их закрывали. Всякое бывает в экспедициях: заблудишься или тяжело ранят.
Поисковые отряды, конечно, ищут таких несчастных, но не всегда находят, и тогда принимается решение отключить личный портал. Так и становились вечными поселенцами.
Был и другой вариант, когда государство предлагало кусок земли или даже целый дом после выслуги лет. Для тех, кто не смог скопить достаточное количество денег под старость — это неплохой выбор. Еда, товары, развлечения — всё регулярно завозилось, почему бы не жить?
Другая часть колонистов, как я и говорил — это преступники, согласившиеся на добровольное поселение, но в правах они были ниже витязей и возможностей у них меньше. Однако никто не мешал им уйти оттуда — двери, что называется, открыты.
Были и случайно оставшиеся, банкроты, должники, обманом затащенные женщины, различные рабы и просто «лишние» люди, которых накладно убивать. Например, какой-то феодал посчитал нужным спихнуть голодные рты, либо всех нелояльных, бунтовщиков, бандитов и прочих оступившихся.
За каждого поселенца, кстати, единовременно платили по сто рублей. Так что некоторые занимались этим профессионально. Территории нужно было заполнять людьми, рабочих рук не хватало, вот и закрывали глаза на такие нарушения. Не везде, но практика существовала.