А ещё он, кажется, чем-то серьёзно болел, слишком уже бледный, даже румяна, накинутые художником, не смогли этого скрыть. Я остановился перед дверью, чтобы ещё раз посмотреть на своего противника, будто выискивал слабые места, но, увы, через картину мой дар не работал. Повернув ручку, я вошёл внутрь.
Юрий Абросимов оторвался от чтения книги и радушно меня поприветствовал.
— Владимир, рад видеть, проходи, гостем будешь, — мне оперативно налили из заварника чая и даже с сахаром, граф всё сделал сам по-простому, без этикетов и прочих никому не нужных ритуалов.
Я отметил про себя, что на глаз вот так и не определишь, сколько ему лет: от двадцати пяти до сорока. У него хватало возрастных морщин и даже было несколько седых волос, но в целом он выглядел поджаро, двигался легко и ещё не обзавёлся критическим количеством шрамов. С другой стороны, это можно трактовать как мастерство. Не каждый разведчик сохранял даже к двадцати своё лицо в целости, нет-нет да проскачет где светло-розовый рубец.
— Спасибо, — поблагодарил я, помешивая ложечкой угощение.
— Думаешь, я тебя из-за яйца позвал? — наклонился вперёд Юрий. — Выбрось из головы. Такие, как ты, не отдают. Я по другому вопросу, так что расслабься.
— А по мне видно, что напрягаюсь? — отпивая из чашки, спросил я.
— Молодой ты, но ничего, опыта поднаберешься ещё, — ухмыльнулся граф. — Слышал про твою заварушку с Цыбульским, хорошо выкрутился, — посерьёзнев, добавил он, — но ты его унизил, Володь, ещё и при всех. Будь теперь осторожен.
— Мне то же самое Оболенский сказал. Видимо, мнительность у разведчиков в крови, — улыбнулся я.
— Ты ещё не знаешь, на что люди готовы ради мести. Ну да ладно, молодое поколение предостерёг — моя совесть чиста, теперь давай к делу. Скоро твой подопечный вылупится? — кивнул он на портфель у моих ног.
— Без понятия, — пожал я плечами. — Мне и спросить некого было, просто ношу его с собой, и всё. Когда пробовал оставить, сразу неуютно себя как-то чувствовал, так что пока так.
— Значит, синхрония у вас уже налаживается, — заметил Абросимов, положив локти на стол и сведя пальцы обеих рук. — Правильно делаешь, что не оставляешь его. Твой разум его должен согревать, иначе детёныш умрёт.
— Разум? — не понял я.
— Между виверной и еë хозяином важно наладить эмпатический резонанс, по-другому — глубокая эмоциональная синхрония. Для выстраивания подобной связи требуются от одного до пяти лет, тут уж зависит от мастерства разведчика. Если для него это не первая виверна, то следующее приручение даётся легче и быстрее. Мы объезжаем наших синих красавцев сначала ментально. Это очень умные магзвери — так просто им в доверие не войдёшь.
— Погоди, так виверны, что ли, телепаты? — не поверил я своим ушам.
— Не совсем, они виртуозно считывают твой эмоциональный фон, с помощью него ты потом научишься быть наездником. Потребуются длительные тренировки, но в твоём случае… — он замолчал, задумавшись на минуту. — У вас особая связь, не каждому достаётся виверна с самого рождения. Тем более ты вынул её из утробы своими руками. Обычно мы дожидаемся вылупления и потом сепарируем мать. Ты же коснулся недоношенного яйца ещё в утробе. Если честно, в первый раз вижу такой случай. К дикой роженице почти невозможно подобраться — их охраняют самцы.
— Я думаю, её изгнали или что-то такое, — предположил я.
— Вполне возможно, — Абросимов постучал пальцами по столу. — В общем, как вылупится, видно будет. Должен предупредить тебя вот о чём: у нас в Российской империи за право владения виверной нужно платить налог.
— О как.
— Ага, пятьсот рубликов вынь да положь в казну. За это тебе разрешают полёты в нашем воздушном пространстве. Также тебе надо будет пройти дрессировку в загонах и доказать своё умение обращаться с магживотным. Без лицензии у тебя могут даже отобрать виверну.
— Это платная процедура? — поинтересовался я.
— Естественно, — подтвердил граф, — но есть и положительная сторона. Тебе так и так придётся кормить эту прожорливую сатану. Поверь жрут они, мама не горюй, в среднем по пять туш в день.
— Пять туш в день — это сто рублей, — вслух подсчитал я.
— Сто пятьдесят, — поправил меня Юрий.
— Разве не двадцать рублей за одну тушу везде?
— Двадцать — это цена скупки, а потом с ней работают обвальщики, плюс хранение… Для разведчиков всё бесплатно, для частников — тридцадка. Итого, вместе с налогом в месяц, у тебя будет набегать пять тысяч на обслуживание этой машины смерти. Подумай ещё раз, стоит ли оно того?