Я понял, что в прошлые разы он поддавался мне, чтобы не позорить перед людьми отца. Впрочем, он и Драйзеру дал шанс выйти с достоинством из дружеской схватки. А сейчас, как и просил, я получил чистое бескомпромиссное мастерство.
Лишь один раз мне удалось затянуть поединок дольше минуты. Выйдя на какую-то запредельную степень концентрации, я сдерживал напор мастера и даже контратаковал!
— Господин сделал успех, — похвалил меня Нобу, но потом быстренько стёр с моего лица улыбочку.
Видя, что я уже подсдулся и отбиваюсь кое-как, он остановил тренировку. Я, как есть, развалился на траве и, тяжело дыша, накинул чистую тряпку на потное лицо. Какое же блаженство. Всё тело гудело, но я как будто унёсся далеко вдаль от всего: каждая мышца поработала в схватке, по груди расползлось тепло, и казалось, что даже лёгкие увеличили свой объём. Со временем сердцебиение успокоилось, и я присел.
Нобу кинул мне флягу с водой, а сам подцепил обратно к ремню ножны. Из вежливости он потянул руку и к моему мечу, чтобы подать. Я поперхнулся и закашлялся.
— Нет, стой!
Но было поздно, японец держал клинок Аластора в обеих руках. Я вскочил, потянувшись к футлярчику со стяженем. В прошлый раз, когда чужой человек касался артефакта, его руки сожгло до страшных волдырей. Я не хотел, чтобы Нобу пострадал. А ещё, после визита к барону Шеину у меня осталось слишком мало целебного порошка. Я боялся, что на мечника в этот раз не хватит.
— Что? — я не поверил своим глазам — меч не тронул мастера.
— Простите, господин, я не имел права его трогать, — извинился Нобу, увидев мою реакцию, и поклонился, протягивая меч вперёд себя.
— Тебе не больно?
— А чем вы, господин?
Странно. Защита будто отключилась.
— Опробуй его, — вдруг попросил я.
Не знаю, что подтолкнуло меня на это, но хотелось увидеть артефакт в действии в руках Нобуёси.
Тот бережно достал клинок из ножен и отложил их на скамью. Рассматривая своё отражение на блестящей поверхности, он знакомился с неодушевлённым предметом, как с живым существом. Грубые пальцы провели по металлу.
— Это великий меч, — коротко сказал он, заворожённый его красотой. — Созданный лежать в руке императора.
Встав в боевую стойку, Нобу провёл несколько атак, а затем закрутился в полутанце-полумедитации. В ней он общался с клинком, оказывал ему уважение. Постепенно ускоряясь и тратя всё больше и больше сил на выверенные движения, он растворился в реальности, ушёл на какой-то другой план, ибо никто из знакомых мне людей с такой скоростью не мог двигаться. Стёрлась сама грань человеческого.
Вот рука в одном месте, моргнул, и она обрывочным движением оказалась в другом. Я видел начало, видел конец, но то, что между ними — ускользало. Сталь голубовато тлела, и в воздухе замелькал узор. Сфера.
Я догадался включить свой дар, и прямо на моих глазах под строчкой потенциала вылезла вторая дополнительная:
Скрытые таланты — «Переступая божественный предел» (???)
Как только я это прочёл, Нобу остановился. С него пот градом валил. Я впервые увидел, чтобы он вообще устал, но сейчас мастер еле добрался до скамьи на шатающихся ногах и, выронил клинок.
— Простите, господин…
— Ничего, отдохни, — я вложил подарок Аластора в ножны и присел напротив.
В это время, слава богу, на тренировочной площадке никого не было — все грабили Межмирье, так что представление Нобуёси осталось незамеченным.
Обычно я мог просматривать либо потенциал, либо скрытый талант. В случае с японцем теперь стала доступна более подробная информация. Виной тому меч или я просто достиг следующей ступени анализа человеческой души — неясно. «Диктатура параметров» давала расшифровки на скрытые таланты. Здесь она посчитала нужным промолчать.
В любом случае звучало очень даже ничего. Ассоциация по-любому с его мастерством меча. Может, потому он щёлкал врагов как орешки? Составить конкуренцию Нобу сложно, весь его жизненный путь — это борьба. Как с самим собой, так и с окружающим миром. Дисциплина, следование своему пути, оттачивание мастерства — вот еë главные постулаты. Сила японца уходила вовнутрь.
У меня тоже был свой путь, но несколько иной. Путь власти. А это экспансия, захват, подчинение. Всë ровно наоборот. Однако это не мешало мне с уважением относиться к военному ремесленнику. Да, тут иначе и не сформулируешь. Когда вся твоя жизнь — это подготовка к войне и война, то ты в ней учишься ремеслу выживать и побеждать.
— Спасибо за оказанную честь, господин. Я прикоснулся к великой силе и понял. Я слаб. Я всë ещë песчинка. Вы открыли мне глаза. Теперь я знаю, что делать.