— Хорошо, тогда я хочу ещё сверху миллион.
— Миллион? — поднял бровь Абросимов. — Ты там книжек приключенческих начитался? Мы здесь не в коммерсантов на диком западе играемся. Речь о безопасности экономики империи!
Я объяснил ему суть дела, мол, это не моя прихоть, и, вообще, я затеял всю эту махинацию, только чтобы без препон запустить судебный процесс по присвоению наследства.
— … А потом он ещё забраковал мне синий ярлык. Великий посадник и слушать не захотел про какие-то там хронолиты. Парочка жалоб и я стою перед ним как дурак. Что старался, что нет — без разницы, меня цинично выкинули за борт. Без понятия, что теперь делать.
— Погоди, Великий посадник отказал тебе в ярлыке? — не поверил своим ушам граф.
— Да, я же говорю, батюшка везде обложил. Я и рад тебе помочь с экспедицией, но теперь только через три месяца после переаттестации…
Лицо разведчика накрыла тень, глаза превратились в холодные чëрные бусины. Он встал из-за стола, играя желваками.
— Посиди пока здесь.
Сказать, что Юрий был рассержен — не сказать ничего. Абросимов рвал и метал. На уши подняли весь корпус. Тут же в Ростов передали депешу, и через час тамошние разведчики привезли напуганного посадника, который оказался не таким уж великим, а всего лишь обгадившимся жалким человечком.
Его продажная чиновничья порода сразу почуяла неладное. Я стоял за дверью кабинета и слушал, как громыхает голос графа Абросимова и как в ответ ему раздаются отрывчатые скулящие фразы.
Я глянул на настенные часы. Время ещё было. Когда дверь открылась, посадник зашуганно посмотрел в мою сторону, резко подошёл и впихнул в руки синий ярлык.
— Одобрено, — пустил он петуха и рваным шагом направился к выходу.
Из открытой двери мне помахали зайти. Я спрыгнул с подоконника и под улыбающийся взгляд графа потряс ярлыком.
— Да ты круче Мерлина. Такого волшебства натворил, ха-ха.
— Деньги все свои получишь, но если не сдюжишь, оплатишь каждый час врат, понял меня? — я был склонен верить, что это сказано более чем серьёзно.
— Без вопросов, Юр, ещё и тебе приплачу.
— Приплатит он, тоже мне мильëнщик. Ладно, катись, у меня тут работы непочатый край.
Мы пожали друг другу руки, и я был таков. С запиской от графа я мигом пристроил Потапа в круглосуточный портал. Как договаривались, того встретил Чжэн, и звериный толмач остался в доме один на один с пароголовым, пока не добьётся результата. Это могло занять как один день, так и всю неделю, но я верил в нашего лысого уникума. Даже больше, чем он сам в себя.
— Это какой-то абсурд, я уже перестал понимать происходящее, — пробурчал мне Новиков напоследок и уныло побрёл к закованному в цепи карлику.
Ростовское графство, поместье барона Рындина.
— Аркадий Терентьевич, вы же не так давно на голубом глазу уверяли меня, что падишах Кара-Аслан выкупит все наши семена шишек, что за дела? Я занял у раввина тридцать тысяч, почему до сих пор проволочки, где мои деньги?
Черноярский-старший имел отчаянный растрëпанный вид, то и дело хватался за сердце, морщился, злился и ходил взад-вперёд по роскошной веранде своего торгового партнёра Рындина.
— Денис Юрьевич, я и сам терплю убытки, ничего не поделать, — грустно подытожил барон, попыхивая трубкой. — Сегодня потерял, завтра нашёл — это всего лишь жизненный цикл, подъём и падение… — философски подытожил он.
— Какое, к чёрту, падение? Ты, собака, верни мои деньги!
— Полегче или забыл у кого ты? — угрожающе нагнулся вперёд Рындин. — Ты расстроен, мон шер, я это учитываю, но не надо делать драмы. Затея прогорела — падишах убил моего человека и всё забрал себе, это торговые издержки. Я не обещал тебе стопроцентного успеха, я сказал «есть шанс заработать», а это разные вещи, — он снова погрузил мундштук в рот и замолчал.
Черноярский плюхнулся рядом в кресле и обречëнно потёр глаза.
— Что делать?
— Продай дом в Ростове, — пожал плечами Рындин. — Если хочешь, куплю его быстро и по старой дружбе.
— Знаю я твоё «по старой дружбе» — половину цены дашь, ты ж за рубль удавишься, чтоб я ещё раз… — Черноярский скрипнул креслом и как заговорщик потянулся вперёд. — Мой ублюдок подал иск на наследство. Я занял ещё денег.
— Много?
— Лучше не спрашивай. Оценщик, видимо, решил, что я персидский шах, но куда деться, когда такое творится? Теперь нельзя ничего продавать, сказали до конца разбирательства терпеть, а проценты по кредитам капают.
— Иногда люди исчезают по необъяснимым причинам, — вздохнул Рындин.
Черноярский забарабанил пальцами по подлокотнику, на виске заиграла венка. Просидев так в тишине минуту, он продолжил, сделав вид, что не расслышал намёка.