— Посаднику тоже на лапу дай, всем дай… А нету у меня наличности. Всё в земле, в домах, в крестьянах — не себя же ограничивать? Как семье в глаза смотреть?
Рындин зазвонил в колокольчик, и явился дворецкий, с готовностью нагнувшись к хозяину. Барон прошептал ему несколько слов на ухо, и тот ушëл, чтобы вскоре явиться с бумажником.
— Вот, здесь пять тысяч, всё что могу…
— Аркадий Терентьевич, голубчик, дай хотя бы десять, а? Не скупись, мне ещё адвокатов кормить…
— Тут я бессилен, — разведя руками, сожалеюще ответил Рындин.
Черноярский встал со сжатыми кулаками.
— Вот ты где у меня, — показал он на горло. — Говорила жена не связываться с тобой.
— Что ж ты её не послушал? — поднял бровь худощавый мужчина.
Его лицо при закате дня казалось каким-то зловеще-бледным. Из-под тонкой пергаментной кожи проступали голубоватые прожилки сосудов, а глубоко посаженные глаза выглядели несоразмерно большими на иссушённом лице. Они смотрели на мир цепко, почти по-кошачьи, верно подмечая все изменения в настроении собеседника.
Черноярский хотел уйти с гордо поднятой головой и даже сделал полуоборот, но в какой-то момент одумался и нехарактерным для себя ловким движением схватил со стола пять тысяч, поблагодарил и откланялся, весь пылая со стыда и злости за свою слабость.
Дело в том, что Рындин уже не в первый раз одалживал ему внушительные суммы. Семья Черноярских несколько лет как не кормилась с Межмирья, а жить по-старому на широкую ногу продолжала.
Имение и даже некоторые земли давно были заложены. Собственность перетекала в негласное владение Аркадия Терентьевича. Тихой сапой тот подъедал древний воинский род, снискавший в прошлом великую славу. Черноярский понимал, куда всё катится, но собраться с духом и сопротивляться не мог или не хотел. Он гнал мысль, что давно живёт не в своём доме, и что в любой момент его с позором могут вышвырнуть на улицу.
В имении его ждала любимая жёнушка, ребёночек, хозяйство — там он был царём и за то, чтобы им оставаться, готов выполнять любые прихоти Рындина. Родным ничего не говорил. Они не знали.
«Всё пропало, всё», — чуть ли не плача, твердил он себе.
— Чего встал, дурак, открывай давай, — прикрикнул дворянин на возницу, и старый мужичок проворно спрыгнул с козлов, чтобы отворить дверцу в карету. — Я тебя научу уважать, Его Превосходительство, научу! — заорал барон и сбил с ног деда одним ударом в челюсть.
— Почто бьёте? Ай… — грузный Денис Юрьевич с каким-то животным удовольствием набросился топтать кучера, тяжёлые удары сапога прилетали по рукам, животу, голове и бокам.
Чем жалобней скулил дед, тем яростней получал за свою слабость. Остановился Черноярский, только когда сам выдохся, когда лёгкие засвистели.
— Убери эту падаль, — приказал он застывшему от страха дворецкому и заполз внутрь кареты.
Ростовское графство, территория храма.
Мы распрощались со стальными гиенами, чтобы перейти к более сложным и прибыльным целям. В первую очередь требовалось провести разведывательную экспедицию, дабы оценить риски мира с синим рангом. Я не хотел подвергать опасности команду, потому тележки не брали.
Кстати, теперь Иней, когда уставал, прятался у меня в подсумке и время от времени выглядывал оттуда, ворочая длинной шеей.
Детёныш изучал мир, моё окружение и внимательно следил, кто как ко мне относился. Я чувствовал кожей, как он поглядывает на меня. Кажется, Иней быстро понял, кто тут главный, потому окидывал всех «рабов хозяина» презрительным взглядом. Ну, прямо вылитый аристократ среди челяди.
Прикасаться к себе не давал никому, только мне позволял. Всякие там нежности или попытки погладить — тут сразу мимо. Противный, в общем, и с характером.
На тренировочной площадке, куда мы с недавнего времени стали ходить по утрам, главным был Нобу. Я решил, что мастер должен преподать урок и остальным. Теперь на японце висела ответственность за физподготовку и фехтование. Он старался не сильно нас гонять перед экспедициями, но на выходных обещал исправить этот момент.
К слову, никто не отлынивал, и все неплохо справлялись. Единственный, кого бы это утомило, сейчас корпел над расшифровкой языка пароголовых в другом мире. После тренировки я провёл короткое собрание, где объяснил, что нас ждёт, и распределил обязанности.
Зайдя внутрь храма в полной готовности сразу же начать экспедицию, мы столкнулись по пути с бригадой лекарей. Все расступались, пропуская ряд носилок, на которых стонали воины. Их ужасные рваные раны требовали не только магического вмешательства, но и определённых лекарств и хирургии. У многих отсутствовали конечности, содрана кожа или выбиты глаза.