В каком-то роде пленник был прав. Администрация «Синего-16» так и так казнит его за нападение на витязей. Законы Межмирья жестокие, но по-другому цивилизованного общества не построишь. Разбой, убийства, мошенничество, изнасилования карались смертной казнью. Ну а выжить в одиночку без помощи города никак. Если не убьют глипты, то от голода помрёшь.
— Соберите всех убитых в одну кучу вместе с кистями, а ты, Кошевой, беги за повозкой, — приказал я своим молодцам, они переглянулись, но всё же поспешили убраться, перед этим Нобу передал мне стяжень.
Когда витязи ушли, я присел рядом с Мефодием и аккуратно засыпал ему в рот целебный порошок. Сзади что-то зашуршало, и мы вместе с командиром разбойников оглянулись.
— А это ты, вояка, иди сюда, — подозвал я виверна.
Прятавшийся питомец подошёл к туше убитого глипта с чувством собственной важности и, не обращая на меня внимания, приступил к трапезе, вырывая мелкие кусочки мяса из тела монстра. Острые зубки пережёвывали угощение, глоток, снова укус. При этом Иней не спускал с пленного подозрительного взгляда.
— Как знаешь, вредина, — пробормотал я себе под нос и аккуратно положил голову Мефодия на траву, а затем убрал шкатулку в карман. — Значит, ничего не скажешь?
На вопрос пленный лишь пожал плечами.
— Я достаточно пожил, смерти не страшусь.
— Хм, — я походил туда-сюда, делая вид, что размышляю, и потом остановился напротив него. — Значит, не боишься меня?
— Не боюсь.
— Знаешь, ты едва не убил дорогих моему сердцу людей. С одним из них я даже мысленно успел попрощаться, — кивнул я на Мефодия и убрал правую руку за спину. — Они мне как семья, а за семью принято мстить. Око за око, понимаешь, Олег Спиридонович Зайцев?
Ухмылочка и боевой настрой слезли с лица разбойника, в глазах читалось удивление и загнанное чувство страха.
— Последнее слово? — спросил я, обнажая меч.
— Не убивай их, богом прошу, — взмолился пленник.
— Кто тебя нанял? — повторил я свой вопрос.
Губы убийцы задрожали, если за себя он не боялся, то были другие, чьими жизнями он дорожил. Наверняка получил за мою голову щедрую награду и обеспечил семью до конца жизни. Убрать целого барона, пусть и бастарда — неслыханное преступление. Империя будет тщательно искать преступников, и к такому заданию надо подходить с умом.
Скорее всего, меня долго выслеживали, прежде чем напасть, и вот выпал случай. Синий мир — идеальное место для «пропавших без вести».
— Обещай, что не тронешь их, — попросил меня Зайцев, подползая на коленях.
— Если соврёшь — я приду за ними, не сомневайся.
Командир обречённо уставился в землю, и какое-то время молчал, сбоку доносилось рычание и чавканье голодного виверна.
— Это Рындин, он всë оплатил.
— Барон?
— Да.
— И зачем ему это надо?
— Не знаю.
«Странно. К чему человеку такого уровня марать руки? Он мог бы надоумить на это моего отца, и дело с концом. Что-то тут нечисто. С другой стороны, батюшка сегодня обделался с дружиной. Всё это говорило о системной нехватке денег: недавние взятки Великому посаднику и оценщикам, оплата адвоката — дорогое удовольствие для того, кто перестал засылать витязей в Межмирье. Всё равно подозрительно. Род Черноярских хоть и сдал позиции, но не мог настолько обнищать».
— Он тебя лично нанял?
— Да.
— И никого с ним больше не было?
Убийца отрицательно помотал головой.
«Рындин, хм».
Возможно, он перешёл к активным действиям, когда узнал о визите к Шеину, и от него явно не ускользнуло пристальное внимание к моей персоне двух других баронов. В случае заключения между нами соглашения, позиции блока Шеина ослабнут. Его союзник Черноярский-старший потеряет половину владений, и тогда блок Смольницких раздавит конкурента.
«Мне нужно срочно занести в „картотеку“ всех баронов, чтобы вычислять подосланных убийц».
Рындин — первый кандидат на выбывание в ростовском графстве. Дальше — я. Потому действовать надо аккуратно, не убрать его слишком рано, но и мешкать тоже не стоит. Моя жизнь сейчас висела на волоске. Одно покушение — ещё ладно, но за ним последуют и другие. Вечно отбиваться не получится.
— Вставай, — приказал я Зайцеву, руки наёмника были связаны верёвкой.
— Лучше убей меня здесь, бастард. Если Аркадий Тереньтевич узнает о моём допросе, сразу почует неладное. Не губи деток, помилуй, а?
Я не любитель жестокости и понимал — мужик прав. У него не оставалось другого выхода, но и брать грех на душу тоже такое себе. Одно дело убивать в бою, другое — зарезать пленного, смотря ему в глаза.