Отвага (98)
Мечник (А)
Достигнута 1 /6 предельного уровня развития.
Глава 3
Союзник из далекой страны
Протолкавшись сквозь толпу, я отправился к месту, где с перспективными кандидатами уже разговаривали рекрутеры дворянских родов. Те воины, что отлично себя проявили, получали сразу по два-три предложения пойти на службу к феодалу, а вот всякие неудачники не удостаивались даже взгляда.
Среди них был и мой фаворит. Он сдал деревянный меч в оружейную лавку и аккуратным подслеповатым шагом двинулся прочь.
— Погоди, дружище, эй! — окликнул я его, но тот подумал, что обращаются не к нему, и продолжил свой путь.
Трости у него никакой не было, как и поводыря, из этого можно было сделать вывод, что он не до конца ослеп.
— Фух, догнал, — я положил ему руку на плечо и остановился рядом. — Найм нужен? — сразу же спросил я у своего узкоглазого друга.
— Найм? — удивился тот, пытаясь выловить мой силуэт в общем хаосе шумящей массы людей.
Его глаза, покрытые белёсыми кругами, смотрели куда-то вбок от меня.
— Ну да, я хочу тебя нанять.
— А это, шутка. Хорошая шутка, — улыбнулся он и слегка поклонился, надо признать, говорил почти без акцента!
Он вежливо отстранился и пошёл своим путём, я присоединился и наблюдал за ним сбоку.
— Никаких шуток, я бастард барона Черноярского, Владимир, — добавил я. — А тебя как звать?
— Нобуёси.
— А родовое имя?
Азиат покачал головой.
— Нельзя, нет клана, изгнали.
— Вот как, это плохо.
— Простите, господин, мне надо работать.
— Нобуёси, я не шучу — ты же не совсем слепой? Откуда ты?
— Из Нихон. Нет, у меня болезнь глаз.
— Ого, занесла же тебя нелёгкая. Я хочу тебя угостить.
Вместо того чтобы согласиться как любой другой изголодавшийся нищий, он возмутился и нахмурился. Мы оба остановились.
— Нет, мне не надо чужого. Я сам. Я недостоин идти в род. Слишком рано. Слишком слабый. Мой недуг будет мешать — я должен сам с ним справиться. Ты добрый, но я не пойду.
— Да мы просто перекусим, поговорим. Если хочешь, потом отдашь мне деньги.
— Нет.
Я почесал голову, не зная, что с ним делать, но всё же спросил.
— Могу я увидеть, где ты живёшь? Я хочу с тобой опять встретиться.
— Увидеть можно. Иди за мной, Владимир.
После того как я сбегал обратно за лошадью, Нобуёси раскатал рукава, дабы скрыть многочисленные шрамы на предплечьях — это пугало прохожих.
Что меня поразило — он ни разу не споткнулся, не ударился о проезжающие телеги и ориентировался в людных местах как зрячий. Настолько он привык к своему состоянию. Жалко чрезмерный шум торжища помешал ему выиграть бой.
Мечник жил в получасе ходьбы от Темерницкой таможни в чулане старого кабака. Когда я зашёл внутрь, то сморщился от стоявшей тут сырости и запаха плесени. Тёмное, узкое помещение, где хозяин хранил вёдра, швабры и прочую тару.
Нобуёси аккуратно сложил их в угол и смастерил под потолком дополнительную «полку» из рваной рыболовной сети. В неё и убрал лишнее. Внутри можно было находиться только сидя и одному. Впрочем, я и не рвался в гости, лишь мельком взглянул.
— Ты играешь? — удивился я, увидев на полу закутанный в тряпку музыкальный инструмент, довольно толстую флейту из бамбука.
— Это моя работа, — кивнул мечник и забрал её с собой, дверь закрыл на щеколду и пошёл со мной обратно в общий зал.
— Как называется этот инструмент?
— Сякухати…
— Нобу, где тебя носит? — сердито спросил подошедший к ним мужчина в фартуке, по его виску текла капля пота. — Я тебе не за безделье плачу, иди развлекай посетителей или вылетишь отсюда в два счёта.
— Сумимасэн… тьфу, простите, господин, — он выпрямился как военный и отвесил полупоклон, а затем шустро подошёл к печи, где висела одинокая икона.
Подув на пальцы, музыкант начал свою переливчатую мелодию.
— Хороший малый, трудолюбивый, хоть и басурманин, — вздохнул хозяин кабака, вытирая руки фартуком. — Этого брата хрен заставишь работать, но Нобу не такой.
— Что с ним случилось? — спросил я, заказывая кружку кваса.
— А, мутная история, но жизнь его потрепала.
— С удовольствием послушаю, — я добавил рубль к стоимости выпивки.
— У них там на островах какая-то своя резня приключилась и наш Нобу перебрался на материк, — начал кабатчик, убирая монету со стола. — Там-то его и сцапали голландские «друзья»: пообещали работу, а сами… Короче перепродали его потом португальцам. От них он сбежал у берегов Омана — спрыгнул в воду и доплыл до земли в кандалах.