Как повествовалось ранее, троих друзей, связывало многое, но были и разночтения в биографии друг друга. Это абсолютно нормально для таких одинаковых и в то же время разных людей. Последнее, пожалуй самое важное увлечение, объединившее молодых парней, придумали когда-то англичане. Сами того, не подозревая, создатели футбола влюбили в свою игру трех королей дворового беспредела.
- Ну и где эти желторотые мажоры? – захлебываясь и кашляя от очередной никотиновой дозы, верещал Сиплый.
- И это говорит, тот, чьё лицо такого же цвета, как футболка сборной Бразилии. – подначивал Бунгало. – Колюнчик, родной, если когда – нибудь провели бы чемпионат мира, среди людей, которые обязаны были умереть от своих вредных привычек, а те в свою очередь, лет десять, как не желали покидать этот грешный мир, ты занял бы первое место с большим отрывом. Но с мажором конечно перебор. Какой же ты мажор? Ты, самодостаточный бомж. – подвёл черту Паша, буквально размазав оппонента, не используя физической силы.
- Гы, Гы, Гы. – добавил Огурец и почесал репу. Он всегда делал так, когда не мог дополнить того или иного участника воображаемой конференции. Следует отметить, что заложником подобных ситуаций, Фёдор становился постоянно. Скудный словарный запас, всячески способствовал бывшему вору-домушнику не разбрасываться неворобьями. Пословица: «Слово – серебро, молчание – золото» была применима к Огурцову, как ни к кому другому. Только богатым в итоге он стал, разве что душой. Да и говорить о молчании, как об отсутствии каких-либо звуков было бы неправильно, ведь Фёдор издавал их гораздо больше, знакомых ему слов.
Голосовые эффекты без использования слов, в исполнении Огурца часто помогали в решении конфликтных ситуаций. Люди попросту забывали о обоюдных разногласиях. Так случилось и в этой истории. Гомерический хохот Фёдора, заставил отвлечься , всхлеснувшихся в не равном поединке, двоих не случайных знакомых.
В то же время на горизонте замаячила компания из молодых ребят, экипированных футбольной формой. Те самые, которых Сиплый, ласково называл мажорами, когда для других представителей флоры и фауны, они были гостями из столицы.
-Вот они, красавцы! – заулыбался Коля, в свои двадцать восемь зубов.
-Что не скажешь о тебе, Николай. – раздался голос из толпы.
-Ара, это ты? – уточнил Сиплый, услышав знакомый тембр.
-Я, я, зэр гут. - промолвил паренёк на чужеземном языке и вышел из строя. Это был тот самый Артём Истомин, которого все давно в посёлке прозвали Аристотелем, либо за мудрость мысли, либо за созвучие имени и фамилии. И только один Сиплый использовал сокращение в произношении имени мыслителя. Коля был не на столько образован, для того чтобы выговаривать такие сложные наименования. Артём же наоборот, закончил столичный университет с отличием и приехал отмечать свой успех в посёлок, где живут его родственники и друзья.
К празднованиям Аристотель относился по-философски и с иронией, ведь алкоголь он употреблял очень редко, очень слабый и в очень маленьких количествах. Альтернативой всему этому выступал спорт, которого было в жизни мыслителя достаточно, для того чтобы забыть про некоторые вредные привычки. Сиплый же в свое время про привычки не забывал. Он как всегда активно принимал участие в распитии спиртных напитков, раскуривании табака и нарушении общественного порядка.
Поприветствовав толпу, Паша и Федя начали разминаться перед товарищеским матчем, а Коля, по обыкновению своему, принялся добивать чинарик. Сиплый обычно стоял на воротах. Как повествовал жертва вредных привычек: «Вратари разминаются только в игре.»
А что делать, если ты просто макет, стоящий в раме, Николай так и не пояснил. Иногда, провозгласившему себя вратарём сия двора, удавалось отражать удары соперников, если в него летел, к примеру, мяч, а не кривая нога противника, как это часто бывало.