Это был послушный только хозяину элементаль. Временно созданная искусственная жизнь. Она материализована из потоков маны и главенствующей в человеке стихии. Идеальный страж, который никогда не предаст, не ослушается и не будет задавать дурацких вопросов.
Когда я срубал одну конечность, на её месте быстро вырастала другая, беря материал из туловища, окружающего воздуха и от подпитки хозяина. Ледяной поводок сохранял между ними контакт. В глазах барона читался страх, и я хотел, чтобы он навсегда запомнил это ощущение.
Поднажав, я словил состояние повышения мастерства. Это позволило мне увернуться от контратаки и одновременно срубить сразу три ледяных руки. Тварь была неповоротливая и рассчитанная на холодовые атаки. Без антимагической защиты меча, у меня бы кисти давно одубели. Простому человеку невозможно находиться рядом с этой глыбой — остаётся только бежать.
Справа рук не осталось, потому я проскочил и обрубил поводок. Элементаль распался на осколки, а я обезоружил Рындина. Точнее, он сам демонстративно выбросил меч, как горячую картошку, и сдался.
— Не стрелять! Остановитесь! — закричал он, но всем по хорошему счёту было плевать — они занимались своими проблемами: гридни в срочном порядке сбрасывали с себя плавящуюся броню, тушили въевшуюся в плоть магму всем, что попадало под руку, а кто-то уже отмучился и не шевелился.
Кругом витали клубы вонючего дыма.
— Пойдёшь со мной, — я взял барона в заложники и прошёлся под прицелами магов к карете. — Убьёт кто лошадь, прирежу! — пригрозил я им, приставив лезвие ещё ближе к горлу Рындина.
— Делайте, как он говорит! — взволнованно заголосил аристократ.
— Садись, будешь править, — велел я ему, а сам расположился позади. — К выходу давай.
— Да, да, только не убивай, — попросил тот.
Подкрепление уже выбежало на шум, готовое защитить своего хозяина. Это вовремя мы отъезжали. Впрочем, сей факт им не помешал бежать за нами трусцой. Позади раздавались зычные команды, скоро поднимется кавалерия.
— В твоих интересах не нагнетать, барон, — пододвинулся я к нему поближе. — Будешь делать, как говорю — выживешь.
Мы подъехали к центральным воротам, где Рындин передал страже ни в коем случае не преследовать нас. Несмотря на произошедшее, он быстро взял себя в руки.
— Где там ямщик? — спросил я. — Садись, а мы с моим другом поболтаем сзади.
— Что новый попутчик? — осоловело осведомился тот.
В отличие от остальных, его уже ничего не волновало. Наступила стадия принятия внеземного происхождения человека и порицания действий мирового правительства. Детально выразить своë мнение он не мог — не хватало словарного запаса, но мысленно он разносил всех оппонентов в пух и прах.
— Но, пошла!
Мы двигались в сторону храма, самого безопасного для меня места в данный момент.
— Перчаточку, сюда, ага, и вторую, — попросил я, сегодня прямо богатый улов, сразу четыре артефакта! — Не обессудьте, Аркадий Терентьевич, это за моральный ущерб.
— Тебе нужны деньги, только скажи сколько?
— Что ж вы все про деньги, да про деньги… — разочарованно протянул я. — Вы посягнули на жизнь моих людей, осквернили обряд погребения, подослали убийцу к женщине — какие деньги это могут искупить?
— Большие? — предположил Рындин, зыркая на меня в темноте блестящими глазками.
— Вы решительно невыносимы, — выдохнул я, посматривая на меч, уже мысленно представляя, как избавляюсь от этого кровожадного упыря.
— Мон шер, скажите вы прямо, я не понимаю. Увы, человек старой формации. У нас всë просто: у каждого поступка есть своя цена. Я признаю, юноша, вы победили. Назовите теперь цену, и мы придëм к общему знаменателю. А то, право, я запутался уже: прощаться мне с жизнью или искать с вами компромисс.
— Вы хотите договариваться?
— Да хочу, я вас слушаю, — приготовился он.
Я видел, что смысла дальше запугивать нет, такие особи, как Рындин, отлично считывают силу. Ему не нужно было объяснять последствия нарушения договорённостей — он их уже увидел.
— Отказ от претензий за сегодняшний инцидент и прекращение опалы на меня и моих людей.
— Легко, никаких обвинений, что ещë?
— Вы заплатите за ущерб, но иной валютой.
— А поподробней?
— Вы отдадите мне десять людей, на которых я укажу: это может быть как дружинник, так и простой крестьянин. Денег мне от вас не нужно.
— Десять кхм, — удивился барон, явно ожидавший другого. — У вас есть какие-то конкретные кандидаты или…
— Нет, я сам выберу, их контракты перейдут ко мне.
— Что ж это… Это приемлемо. Да, я согласен, — подтвердил Рындин, радостный, что так легко отделался.