Пока повторялась манипуляция с водой, я отбежал к ребятам и приказал им отдать все свои ножи. Перед тем как завариться вся эта каша с сотрудничеством, надо набрать стяженя на всю команду. Поэтому первый массовый заказ наш. Я долго думал и решил подстраховаться. Мало ли, обманут и не отдадут полагающийся мне миллион? А суд ждать не будет.
«Такая штука и нам в хозяйстве пригодится».
Однако, несмотря на мои алчные запросы, вскоре пришло разочарование — Кчхак не в состоянии был повторить обряд больше трёх раз — хватало ровно на одну полную шкатулку. Увы, природа беспощадна, и вскоре пароголовый устало лежал на спине и довольно пялился в небо. Ещё бы, у него теперь набедренная повязка и два отличных ножа! Закрепит их на свои копья и будет самым опасным пигмеем…
— Неплохо, — сказал я, потряхивая флягу и переглядываясь с остальными, как с заговорщиками. — Этого дурачка отпустим — Потап с ним повторно встретится, обменяем ещё на какую-нибудь чепуху.
— А ежли не вернётся головастик? — спросил Митька Кошевой.
— Вернётся, — оглянулся я. — Смотри, чуть ли не ссыться от удовольствия.
— А что разведчики? — вставил Мефодий, — Они всё знают, если вернёмся без сморчка, заподозрят чего.
— Не заподозрят, мы другого поймаем.
— И что они не отличат?
— А ты отличишь? Они все на одно лицо.
— И то правда, даже этот китаёза запутался бы, — поддакнул Кошевой.
Дело было обстряпано в кратчайшие сроки. Пока Потап прощался с новым другом, Нобуёси послали обратно к городу, и он аккуратно пленил другого уродца, связав по рукам и ногам.
Разведчики подмены не заметили, а я разочарованно покачал головой, встретившему меня куратору. Тот особо не верил в наш успех и воспринимал всю затею как баловство, потому красноречиво вздохнул и ушёл, всем своим видом показывая, что мы отнимаем его драгоценное время.
Пленник был брошен в подпол, а Чжэн получил денежку и поручение скупить побольше полезных изобретений цивилизации, чтобы обменять их на самый обычный порошочек, которому местные не придавали особого значения. Ну, есть и есть, подумаешь, пустяк какой. Сварганил из воды, сколько надо, залечил раны и пошёл по своим делам. Этого добра у нас навалом…
Стяжень стоил двадцать тысяч рублей. Двадцать!
«Это пока», — размышлял я. — «Возможно, его цена в скором времени упадёт, если разведчики насытят им рынок».
В таком случае мне проще продать часть запасов на сторону и положить сверхприбыль в карман. Вот только кому продать? Точно не скупщику — меня тогда с поличным поймают. Надо искать заинтересованных людей вне храмовой организации.
На следующий день опять повели пароголового в поля. Все покупки Чжэня мы одели на себя, либо распихали по лошадям, чтобы не вызывать подозрений у приставленного от разведки болвана.
То есть, все набедренные повязки, ножи, фляжки для жидкостей, красивая глиняная посуда, кружки и многое другое. Ещё был особый для пароголовых товар — дерево. Мы сложили удобные короткие бруски по рюкзакам и поручили их тащить Кошевому с Ермолаем.
Я планировал обмениваться целую неделю. Всё это добро мы зароем где-нибудь, чтобы каждый раз не рисковать на проходной, а потом будем доставать по мере надобности.
Скажем об открытии позже. 0,25% от всей прибыли в месяц — это копейки и мириться с этим нельзя. Я подсуетился и сделал всю работу за экспедиционный корпус: нашёл нужного человека и придумал, как найти подход к туземцам. Неужели я недостоин большей награды, чем жалкие пятьдесят тысяч в месяц?
Нет, так дело не пойдёт.
Наша жизнь — это большая полоса препятствий, и если в удачный момент ты не берёшься всё в свои руки, то навсегда останешься позади. Можно взять крупицу и безопасно пойти дальше, а можно одним махом решить целый пласт проблем, перепрыгнуть на десяток ступеней. Я не упущу такой шанс!
«Они и так решат свои проблемы и набьют карманы».
Хоть я и не всё рассказывал подчинённым, но те не тупые, понимали, какой объём денег крутится вокруг нашего предприятия. Все, кроме Нобу, побаивались последствий, но я буду не я, если не вырву зубами причитающуюся мне награду.
Мы пришли на прошлое место возле ручья и плоского камня, расселись в траве, а на лошади остался сидеть только Потап, обводя зорким взглядом равнину.
Ожидание затягивалось. Кчхак опаздывал уже на тридцать минут. Нобу сел медитировать, Мефодий развалился в траве и прикорнул, а Митька с Ермолаем расположились возле ручья, экспериментируя с водой: развели костерок и пытались нагреть оловянную чашу с жидкостью. Хотели сами выпарить кристаллы.