Я с Гио был вежлив, но несколько холоден. Старик не понимал почему, то и дело бросая взгляд на мой меч. Магического инженера, считай артефактора, разбирало любопытство — вчера он увидел «игрушку» в действии и силился понять основополагающие принципы её создания.
Как бы я ни старался, обычные методы убеждения на Джанашия не сработают. Это умудрённый сединами маг, прошедший через такую прорву жизненных испытаний, вызовов, побед и поражений, что мой опыт и авторитет не значили для него ровным счётом ничего. Я долго думал, как склонить его на свою сторону, и понял, что иногда бездействие лучше любого действия.
Я отпустил ситуацию. Гио сам должен разобраться, подхожу я ему или нет, ну а моё дело — добиваться поставленных целей.
— Что теперь? — спросил вдруг неразговорчивый спутник, когда мы уже подходили к лагерю. — Опять будем рубить просеку?
— Нет, материала достаточно, пусть готовят брёвна к сборке: надо кору счистить, пазы и чаши вырубить, фундамент заложить.
— Ясно, — ответил дед и замолчал.
— Кто-то приехал, — заметил я ему и увидел, как перед домом лесника ждëт богатая карета, а чуть поодаль телега.
Приехал Нобу и неожиданно Агриппина Геннадьевна с моей двоюродной сестрой Алёной. Девушка морщила носик, оглядываясь на лесорубов, занимающихся после завтрака окоркой. Еë больше заинтересовала речка, где над лесопилкой корпел проснувшийся Ермолай. Мефодий помогал ему с водяным колесом.
Стоило мне подойти ближе, как Нобу был готов с докладом.
— Сделал?
— Да, вот, — он протянул мне незаметно что-то в руке, и я спрятал это в карман.
— Отлично, пока иди перекуси, ты мне сегодня нужен будешь, — шепнул я ему, и японец отправился к Лукичне за остатками вчерашних щей. — Дорогая матушка, — улыбнулся я, — чем обязан такому раннему визиту? — обнимать я её не стал, но коротко уважительно поклонился, как того требовал этикет.
— Здравствуй, Владимир, мы к тебе по срочному делу, где можно тут, — она обвела взглядом наш мужской шабаш, — переговорить? Чтобы не мешали.
— Давайте в дом. Зинаида Лукична, присмотрите, чтобы внутрь никто не заходил, пока благородные дамы будут гостить.
— Хорошо, Владимир Денисович, может, накрыть стол…
— Обойдёмся без вашей похлёбки скисшей, — фукнула Алёна и, закатив глаза, заглянула в избу первой.
Я извиняюще посмотрел на повариху, мол, видишь какие манеры? Та понимающе кивнула, и я зашёл последним. Подал им стулья, а сам на скамью сел.
— Ну и вонища, фее, можно открыть окно?
— Алёна, это ещё не самое захудалое жилище, что ты видела, поверь, — просветила еë мать.
— Вполне себе уютное. Простите, маман, но время поджимает. У нас тут, как вы заметили, принято работать. Поэтому повторюсь: чем обязан?
Мачеха приосанилась и попыталась говорить, делая вид, что меня не существует. Как будто я недостоин даже взгляда, и она несёт непосильный крест, находясь со мной в одном помещении.
— Алёнушка узнала от гридней, что Денис Юрьевич почтил тебя вчера визитом и уехал весь в расстройстве. Он сейчас пьянствует, и ничего не вытянешь из него, но общее положение дел я поняла.
— Очень, очень жаль Дениса Юрьевича, — сказал я, прижимая руку к сердцу. — Если можно, передайте ему мои наилучшие пожелания, пусть поправляется.
— Ну и паяц же ты, — цыкнула баронесса и, наконец, посмотрела мне в глаза. — Над отцом издеваешься, ещё и сыном себя называешь, титул хочешь.
— Хочу, — честно признался я, — но зла ему не желаю.
— А то, что землю у него отобрал — это, по-твоему, не зло?
— Нет. Я официально её купил. У меня на землю есть все документы. Она давно принадлежала Аркадию Терентьевичу, но формальным собственником оставался папенька. За долги мне её и отдали, как и остальные векселя. Я никого не обокрал, не обижал. Не знаю, о чём вы говорите.
— А деньги ты откуда взял? — спросила Алёна, суя свой прелестный носик, куда не надо.
— Бог послал.
Агриппина Геннадьевна усмехнулась со взглядом, как бы говорящим: «Что и требовалось доказать». Она прямо-таки излучала ауру превосходства.
— Игра словами, полноте, ты не добьёшься у него правды, — бросила она девушке. — Мы не за этим сюда пришли. Как ты сказал, векселя у тебя — я пришла их забрать, где они?
Мачеха осмотрела избу, будто я умалишённый и храню деловые бумаги на печи или подпираю ими ножку стола. От такого фортеля, признаться, даже я изумился. Её заявление чуть не застало меня врасплох.
— Да, да сейчас, они с собой, вот тут, — я подобострастно встал, расстегнул рубаху и просунул туда руку, будто ищу что-то. — Где же они были-то? — нахмурился я, а потом радостно воскликнул. — Ах, нашёл!