— Доброй ночи, барон, — попрощался я с аристократом и покинул здание экспедиционного корпуса.
Свободно выдохнули мы, только когда заперлись у меня в комнате.
— Получилось? — словно не веря произошедшему, спросил меня Кошевой.
Я приставил палец к губам, и все ждали.
— Пока молчком, отпразднуем, когда придёт время. А сейчас ведём себя как будто всё плохо. Обещаю, за мной не постоит.
Да, суммы крутились внушительные, но важнее было не попасть под гнев графа Абросимова и тех, кто за ним стоит. Тут тонкая игра. Я должен оправдать его доверие, и себя не обделить.
Дабы нам и дальше позволяли беспрепятственно обмениваться, надо было кинуть корпусу кость, чтобы Абросимов показал вышестоящим чинам подвижки в этом деле.
На следующий день Ермолай подогнал две наши телеги к вратам.
— Положил, что я просил?
— Да, — кивнул лесоруб, и я похлопал его по плечу.
Мы заехали со всем нашим добром внутрь, забрали заготовленные Чжэном подарки и покатили к ручью. Китаец продал нам хлам втридорога и довольный, что слон, побежал запасаться следующей порцией. Я допустил, что за Потапом могли приставить слежку, а вот давний колонист мало кого интересовал.
Лошади долго тащились по высокой траве из-за телег, но оно того стоило. Количество друзей Кчхака в этот раз удвоилось. Мы справились с их потребностью в товарах и выменяли тридцать порций порошка, стоимостью в шестьсот тысяч рублей по нынешнему курсу.
Затем, когда все разошлись, я подарил нашему посреднику лошадь. Да этот ненормальный зачем-то попросил себе ездовое животное! Карликам было любопытно всё, что с собой носят Красногубые, и они ассоциировали это с силой.
«Тысяча рублей — небольшая цена за проводника».
Высунувшаяся из сумки голова Инея неодобрительно посмотрела вокруг и снова спряталась. Виверн в последнее время много спал. Наша группа пошла следом за Кчхаком. Путь был неблизкий, так что все ехали верхом. Ещё четырёх лошадей докупил Ермолай. Так что никого не обделили.
Восторженный пигмей иногда подсаживался к Потапу, пробуя править своим конём, но вскоре перешёл на привычный бег на ходулях. Ему ещё предстояло привыкнуть к новому транспорту. Благо здешняя трава нравилась нашим красавцам, и уплетали они её с завидным удовольствием.
В конце дня мы разбили лагерь. Разожгли костёр и зажарили приготовленное в поход мясо. Кчхак шарахнулся от огня и вернулся не сразу, но глядя на нашу спокойную болтовню, пароголовый расслабился. Его огромная голова отбрасывала в ночи ползучую тень. Мясо он принял и со слов Потапа даже похвалил.
Сами туземцы ели каких-то мелких мышей или сусликов и то по праздникам, когда удавалось их поймать. Здесь же вкусное шкворчащее жирком мяско вприкуску с походной лепёшкой и солью вне конкуренции. Ермолай даже захватил нам овощей. Красные помидорки «смазали» угощение. Кчхак попросил себе сразу десяток в дорогу.
— А когда в подполе сидел, не принимал ничего, — сообщил мне Новиков, наблюдая, как жуёт огромная голова туземца. — Не удивительно, что их так и не раскололи.
Повышенный болевой порог этих существ позволял пережить любые истязания, а природное упрямство и ненависть к красногубым только усилили это сопротивление. В то же время разведчики действовали и через «пряник», но контакт не был найден.
Виверн тоже отужинал мясцом и даже подошёл обнюхать Кчхака. Тот напрягся, касаясь ручки ножа на поясе, но Потап предупредил его не дёргаться. Иней вытянулся на лапах вверх и с прищуром посмотрел в глаза пароголовому. Тот не вытерпел и отвёл взгляд. Утвердив своë положение в иерархии, виверн потерял к нашему проводнику интерес и забрался обратно в подсумок.
Переночевав, мы снялись со стоянки и продолжили путь. Через четыре часа услышали журчание. Не как от обычного ручья, а будто кто-то бесконечно выливал на землю воду из большого кувшина. Мы добрались до родника.
— Митька, останешься тут, остальные — берём инструмент, не стесняемся.
Каждый подошёл к телеге и достал оттуда купленные Ермолаем кирки. Три фонаря и прочные холщовые мешки тоже не забыли. Карлик подвёл нас со всем этим скарбом прямо к изливающемуся ключу и показал замаскированный потайной лаз. Немного помучавшись, мы забрались внутрь и зажгли фонари. Вниз уходила пещера.
Глава 2
Шахта
Сложнее всех оказалось громоздкому Мефодию, но каким-то боком мы пробрались глубже, пока не вышли в просторный лаз. Пахло сыростью, а ещё слышно было, как гулко пульсирует в толще земли вода. Она тут капала и с потолка тоже. Миновав неудобный участок с грязевым месивом по колено, мы вышили, наконец, на твёрдую поверхность.