На третий день стену уже заканчивали, маги земли сцепляли блоки между собой намертво, даже раствора никакого не требовалось.
— Владимир Черноярский? — спросил меня на выходе из поселения тощий адъютант.
Его декоративная шпага и мальчишеское наивное лицо говорило о благородном происхождении.
— Он самый.
— Вас вызывают в ставку.
— Кто?
— Его превосходительство ротмистр Оболенский.
Глава 13
Все в сборе
— Черноярский Владимир Денисович по вашему приказанию прибыл, — отчеканил я, когда вошёл в обставленный с удобством шатёр.
Оболенский доверительным шёпотом давал какие-то поручения офицеру разведки и жестом попросил меня подождать, как раз заканчивал. Внутри пахло табаком и рыбой, по слухам, ротмистр обожал таранку. Я и сам порой ловил нечто медитативное в том, как медленно её очищаешь, потрошишь и избавляешься от костей. Мысли приходят в порядок, а в конце ещё и награда ждала.
— Сделаешь?
— Сделаем, — подтвердил собеседник и, отдав честь, удалился, меня же пригласили подойти поближе.
— Так-с это у нас Черноярский, хм, гроза некромантов и молоденьких девиц? — усмехнулся он в седые усы, ротмистр был в хорошем настроении, дела шли отлично.
— С девицами, Олег Дмитриевич, порой сложнее, чем с армией мертвецов.
— Ха-ха, сказанул, — он отложил в сторону завёрнутую в газету сушëную рыбу и аккуратно стряхнул со стола разбросанные чешуйки. — Надобно нам с тобой обсудить произошедшее.
— Если за Мефодия требуется какая-либо плата или поручительство, только скажите — я готов взять ответственность за произошедшее.
— Ты это про что? — не понял Оболенский, усаживаясь в походное кресло, а потом стукнул себя по лбу. — Ох, ты ж, вылетело из головы. Про Куликова, что ли, тот, что проклятый?
— Да.
— Пустое дело, — отмахнулся он, — слышал я про него, непростая судьба у Мефодия, но нет, не за тем я тебя позвал.
— Так, а с ним что будет? — поинтересовался я.
— Что, что, — пожал он плечами, — подержали его достаточно, чтобы оклемался, и отпустим.
— А как же нападение…
Но Оболенский так поморщился, что я не настаивал на дальнейшем обмусоливании этой темы и задал справедливо напрашивающийся вопрос.
— Тогда зачем я здесь?
— Некромант, — он показал мне сесть. — Как ты с ним справился? Только не ври, — строго добавил офицер, весь вид ротмистра намекал, что сейчас не время юлить, в его руках была не только моя судьба.
— Благодаря мечу.
— Скромность — это похвально, но меч сам себя не использует, для этого нужна воля. Мои люди всё видели и сказали: воля у тебя есть. Могу я узнать, откуда ты взял это оружие?
— Мне его подарил учитель, большего сказать не могу. Вы сами попросили не врать.
— Хм, я взгляну?
Я на миг замешкался, но решил всё же положить на стол клинок.
— Обнажи, — попросил ротмистр, сам при этом даже руки не потянул.
Не знаю, доложил ли кто о защитных свойствах или это уважение к чужой собственности. Я убрал ножны в стороны и медленно повертел артефакт, чтобы нагнувшийся вперёд разведчик внимательно его осмотрел. Закончив, он благодарно кивнул, и я убрал оружие.
— Так, — основательно произнёс Олег Дмитриевич, заметно было, что он принимает важное для себя решение и готов смириться с будущими последствиями. — Буду откровенен, тебе стоит продать эту вещь, либо ты умрёшь, — он сказал это, глядя мне в глаза со всей серьёзностью. — Артефакт выше третьего поколения, возможно, выше четвёртого и пятого, даже мне это невооружённым глазом видно.
— Значит, вы собирали о нём информацию? — уточнил я, не спеша реагировать на такие заявления.
— Конечно, — подтвердил Оболенский. — С тех пор как ты пять раз подряд выжил в белых мирах.
Что-то такое я и предполагал, но тогда мне нужны были срочно первые деньги — другого быстрого способа разбогатеть, увы, не подвернулось. Потом я, конечно, отложил книжечку до лучших времён — жалко разбазаривать координаты неизведанных миров.
— Значит, и с отцом моим имели беседу? — я понял по блеснувшим глазам Оболенского, что прав и продолжил. — Зачем вам артефакт, который не будет слушаться?
Ротмистр неторопливо разгладил усы. Похоже, я попал в точку, и в этом заключалась та самая загвоздка, почему меч до сих пор у меня.
— Резонный вопрос, но нам ничто не мешает подождать. Лет через двадцать сыщем какого-нибудь башковитого артефактора, и он найдёт подход.
— Не найдёт.
— Почему же?
— Артефакт именной.
Тут я кривил душой, ибо Нобу смог им воспользоваться, но я верил, что это потому что я был не против и воля меча подчинилась. Отсюда вытекала наша особая связь.