— Они могут с ним что угодно сделать: перевоспитать или вовсе озлобить и убить, так что тебе надо для начала разузнать, есть ли связи у твоего отца в РГО с отделом дрессировки, — она пропустила мою похвалу, но едва заметную довольную улыбку сложно было не считать.
— Значит, таков был план: отобрать у меня дубраву, а если пойду в суд — шантажировать.
— При нашем процессе он бы тоже пустил это в ход. Тогда бы ты остался и без дубравы, и без наследства.
Я раздражённо сжал кулак. Мы ведь ещё вчера обменялись рукопожатием.
«И он всё знал».
Лишний повод не верить своим глазам, а доверяться логике. Будет мне уроком, а то развёл сантименты. Мне очень не хотелось становиться отцеубийцей и марать себя в страшном грехе. Ради власти придётся убивать, но перешагнуть через такое…
— Не представляю даже какого это. Меня оба родителя любили, а ты ещё один в этой деревне остался…
— Притворись, что мы с тобой болтаем о делах, быстро!
— Что? Ах да, — моментально нашлась Марина и уверенным голосом продолжила, — Ответчик будет настаивать на принципе майората, обосновываясь желанием сохранить целостность родового владения, ибо раздел между всеми отпрысками приведёт к ослаблению военного потенциала баронства и неспособности исполнять вассальную службу…
— Владимир? — спросил сзади мужской голос, я обернулся и изобразил радость на лице.
— Евгений Кириллович, вот так встреча! — встав, я обнялся с бароном Шеиным как старые друзья, это не преминули заметить Кислица. — Что же вы хоть весточку послали бы? А то я со своим строительством, будь оно неладно, соскучился о хорошем обществе.
— Слышал, слышал, какие дела делаешь, а это кто с тобой?
— Марина Васильевна Троекурская, мой адвокат, — представил я её и как всегда красный барон легонько пожал её руку, его жена и дочка послушно последовали примеру мужа.
Шеин представил мне супругу, я похвалил её причёску, а затем пришла очередь дочки.
— Лариска моя.
— Папа, — возмущённо произнесла вспыхнувшая рыжая красотка, нахрапистый тон отца смутил её.
Слава богу, она пошла в мать, которая очень медленно и изящно старела.
— Ничего-ничего, ну познакомься, чего ты?
— Лариса Евгеньевна, — чуть слышно произнесла она.
— Скромница моя, люблю больше жизни её, как цветочек… Ну ты погляди… Повертись, родная, — Шеин говорил без задней мысли то, что думал. — Повертись, говорю, — приказал он дочке.
— Не надо, Евгений Кириллович, тут сразу видно, что бог послал вам ангела, — выручил я девчонку, за это наследница кинула мне полный благодарности взгляд.
Та не знала, куда себя деть, и сгорала со стыда, барон не отличался деликатностью и манерами.
— Я бы хотел с вами обсудить несколько подрядов на днях. Насчёт вашей каменоломни есть очень выгодное предложеньице.
— Да? Это хорошо, это хорошо, тогда непременно обсудим, — оживился Шеин.
Когда дело заходило о деньгах, он тут как тут, всё же род в них не купался, а восстановить убыточное предприятие не помешало бы.
— Что ж, не смею задерживать ваших красавиц, приятного вам семейного ужина.
— И тебе, Владимир, молодец парень, хватка железная, деловая, — отечески похлопал он меня по плечу и развернулся к приготовленному столику. — Ну что я тебе говорил, как миленькая пойдёшь, и чтобы никаких мне… — этой фразой он журил дочку, но что там дальше я не расслышал и с облегчением выдохнул.
Про сватовство ничего не сказал — получилось отвлечь. Их семейство село так, что я видел всех.
— Она с тебя глаз не сводит, — заметила Троекурская.
— Затылочное зрение, кхм, женщины, как вы это делаете? — Марина наблюдала за официантом в противоположной стороне.
— Пффф, боюсь представить, что с тобой будет, когда титул получишь — прохода не дадут.
— Я себя берегу для одной любимой, — серьёзно сказал я и погладил животик.
Это немного развеселило девушку, она прикрыла рукой рот.
— Так-с, а что по Остроградскому у нас? Какое-то шоу, даже поговорить нормально нельзя.
— Да точно, кхм, — откашлявшись, начала она. — Графу сорок четыре года, вдовец, имеет двух сыновей и дочь. Получил блестящее домашнее образование, завершил обучение в Сорбонне. Сейчас камер-юнкер при императорском дворе. Десять лет представлял интересы России при дворах Саксонии и Франции. Полиглот, обучен трём языкам: французскому, немецкому и латыни. Искусный переговорщик. Тонкий знаток европейской политики. Также известен как меценат.
«Теперь понятно, почему его не слышно и не видно — вечно в разъездах, а бароны предоставлены самим себе».
— Был первопроходцем по части Межмирья, там же потерял свою жену десять лет назад, когда один из адептов по ошибке закрыл еë врата. Долгое время навещал еë и даже жил там, но бедняжка не справилась и наложила на себя руки.