— То есть вы отказываетесь? — гордо подняла она подбородок.
— Отказываюсь.
Находиться наедине становилось всё опасней, ещё и эти её наклонности…бр-р-р. Двадцать два шага… Да ё-моё, можно как-то попроще? Ну, там полшажка. У меня план развития феода настолько хорошо не продуман, как её фиктивная интрижка! Не-не-не, бежать отсюда надо. Я вылез наружу.
— Я скажу, что вы домогались меня, — пригрозила она.
— Тогда Иван Алексеевич обеспокоится защитой ненаглядной дочи, и плакали ваши редкие встречи с возлюбленным. Аривидерчи, — помахал я ей и поспешил убраться.
— Вы об этом пожалеете! — крикнула она вслед и захлопнула дверь.
Сумасшедшая! Еë бедный любовник, наверное, на цыпочках ходит, лишь бы угодить своей «королеве». Мне эти их шашни не нужны, потому как принесут больше вреда, чем пользы. Если с остальными барышнями это было похоже на невинную игру, то здесь явный такой любовный роман со всеми последствиями.
Отвлечься мне помогла встреча с гувернëром купеческой семьи. Марич подрабатывал уроками математики и явно не получал от этого удовольствия.
— Я не буду решать задачу про трубы. Это глупо!
— Но это классическая задача, она развивает логику.
— А у меня папа логику в порту развивает. Он говорит, кто сколько должен заплатить за аренду склада. Вот вам задача: наш корабль опоздал на 3 дня, а по контракту мы платим 10 рублей в день, но за просрочку штраф 50%, сколько мы должны заплатить…
— Это… Так прекрати сейчас же, это не относится к нашему уроку про дроби!
— Не хочу представлять трубы и дроби! Я хочу корабль!
Розовощёкий десятилетний пухляш пнул учителя в голень и замахнулся на следующий удар. Марич вскрикнул и запрыгал на одной ноге, пятясь от нагловатого ребёнка.
— Давай про корабли или зарежу тебя! — неожиданно мелкий вынул из красивых ножен на поясе инкрустированный драгоценными камнями нож.
Всё это происходило на свежем воздухе, возле белоснежного фонтана с плавающими там разноцветными кряквами. Тут и там торчали короткие трубы с брызгающей водой, и учитель явно на их примере пытался объяснить воспитаннику решение задачи. Я пришёл сюда после того, как спросил прачку купца о местонахождении Марича.
— Вам помочь? — поинтересовался я, когда парень случайно толкнул меня спиной, когда пятился от кровожадного мальца.
— Нет, спасибо, у нас тут образовательный процесс полным ходом.
— Да?
— Видите ли, он в курсе, что я безработный, а его отец — последняя моя надежда. Дети нынче пошли один хуже другого, — поморщился Марич, он был из тех людей, про которых говорят — родился тридцатилетним: взрослое лицо, огрубевшие за короткий срок руки, синяки под глазами и приунывшие от бесконечных лишений кудряшки. — Знает, что я ему ничего не сделаю, вот и пробует мои границы, простите, сударь… — он шарахнулся в сторону, когда маленький сумасшедший заливисто засмеялся и попытался его проткнуть.
— Марич-Марич-Марич, кто из нас тут барич? — видно, что сорванец давно придумал эту шутку, но с каждым повторением реагировал на неё как в первый раз.
— То есть, вас сдерживает только осознание голодной зимы? — уточнил я у него, когда мимо опять пролетел богатенький колобок.
— Селя ви, мой друг. Были бы у меня средства…
Я посмотрел на наручные часы, не забыв их подкрутить, и представился.
— Владимир Черноярский.
— Ага, секундочку… — он пожал мне руку и уточнил. — Погодите, тот самый Черноярский из газет, который, ну, судится?
— Да, это я. Полагаю, ваша нынешняя работа вас не устраивает?
— Мой отец ему платит, а ты кто, дядька? Пошёл отсюда или я скажу своему папеньке, и он тебя поколотит.
Я улыбнулся мальчугану как умственно-отсталому.
— Меня тут ничего не держит, — ответил гувернёр.
— Тогда покажи мне, как ты умеешь решать проблемы, и я дам тебе новую работу.
— А гонорар?
— Для начала пятьсот рублей.
— В год? — с сомнением переспросил Марич.
— В месяц.
— Упф-ф-ф, — он выпучил глаза и развернулся к летевшему на него отроку.
Пухляш скалился, играясь в рыцарей, что на турнирах разгонялись и били друг друга конусообразными копьями, только у него был ножичек. Мой будущий приказчик ловко отошёл в сторону и поставил ножку. Малец грохнулся о мостовую и что-то хотел пропищать, но гувернёр схватил его за шкидон и с разворота забросил в центр фонтана. Кряквы разлетелись в сторону, а купеческий сын вскоре вылез весь мокрый и заорал благой чайкой.