Мефодий и Нобуёси сегодня были моими телохранителями. Что касается богатыря, я старался всегда держать его поближе к себе. Клеймо некроманта представляло угрозу для простых людей, потому этой проблемой надо было заняться как можно скорей. В сентябре берсерк перекидывался три раза, так что ситуация находилась под полным контролем. Проклятие ослаблено.
«Если давать ему спускать пар в Межмирье, то риск снизится».
Троекурскую в суде мы не нашли. Нам сказали, что она сегодня не приходила, зато встретили отъезжающий в срочном порядке фаэтон старого знакомца.
— Мефодий, останови его!
Богатырь отлично понял приказ, потому на скаку спрыгнул с лошади и ухватился за заднюю ось. Он с лёгкостью сдержал ход, вызвав матерную брань ямщика и удивлённый взгляд пассажира. Фаэтон приподнялся над землёй ещё выше. Куликов для острастки тряхнул его.
— Опускай, — я уже был рядом и запрыгнул внутрь к Спицыну. — Иван Геннадьевич, добрый день, — поздоровался я с нынешним владельцем адвокатской конторы.
Молодой человек, встревоженный качкой, проблеял что-то невнятное в качестве приветствия.
— Погуляй-ка, дружище, мы поговорим, — я сунул десятирублёвую бумажку бухтящему ямщику, тот с готовностью спрыгнул с козел и отошëл покурить.
— О чём поговорим? — испуганно забегал глазками Спицын.
Видно, что узнал меня, ещё бы — я один из самых жирных его клиентов, только вот он не удосужился до сих пор даже на ужин меня пригласить. Я бы отказался, но всё же.
— О Троекурской.
— А что, что с ней не так, она не справляется с работой?
— Как раз таки справляется, но кое-кто мешает, — я схватил его за коленную чашечку и сжал. — Ещё раз будешь подбивать к ней клинья, яйца отрежу, понял?
— Да я не подбивал… ай! — заскулил он, когда мои пальцы впились ещё сильней.
— Я как-то не так выразился?
— Да понял-понял, только профессиональные отношения, я… Я честно больше не буду.
— Вот и чу́дно, — улыбнулся я и тыльной стороной ладони хлопнул его по груди, но переборщил — Спицын согнулся, ловя ртом воздух. — Мы закончили, — сообщил я мужичку, и Мефодий отпустил рессору.
Удачно вышло. Следом навестили Марину. Вчетвером забрались в кабинет её отца, где стол был завален стопками бумаг, часть из них лежала на полу.
— Твой второй клиент? — спросил я, кивая на беспорядок.
— Ага, на дом взяла, что у тебя там?
Я вкратце объяснил ситуацию с покупкой.
— Хорошо, сегодня займусь, ты прости, сейчас пока некогда… Мне это всё разгрести надо до конца недели, — у неё были огромные тёмные круги под глазами, видно, что не первый день без сна.
— По графу Остроградскому есть новости? — поинтересовался я, продолжая осматривать её жилище, и даже повертел пару этих бумажек.
— Немного. Я оформила официальный запрос в храм. Обычная процедура, но столько проволочек сразу пошло, мне намекнули не лезть в это дело. Я побоялась выдавать тебя и поспрашивала адептов: граф посещает только чёрные миры, точнее, один и тот же чёрный. Точный номер узнать не получилось.
— Хм, что ж, неплохо. Спасибо, и это, — я положил бумагу обратно в стопку и повертел пальцем, — не перебарщивай, отдыхать тоже надо.
— Знаешь, я не из благородных, так что лишние деньги не помешают.
Я потянулся к бумажнику, но встретил серьёзный отпор.
— Нет, не надо. Я получила свой гонорар и больше не возьму, — строго возразила она, но меня это не остановило — я положил пять сотен на стол.
— Это за каменоломню.
Она смахнула их и вернула четыреста пятьдесят.
— Это лишнее. Это лишнее, — уже с нажимом повторила она, запихивая мне в карман сдачу. — Всё, а теперь кыш, мне работать надо, — махнула она рукой.
— Ты слышал, Нобу? Она барону «кыш» говорит.
Марина устало разгладила лицо ладонями и заново перехватила волосы заколкой.
— Женщина, познавшая смелый «кыш», — серьёзно кивнул японец, и под басистый гогот Мефодия мы вышли на улицу.
— Что-то не так, Владимир Денисович? — спросил меня здоровяк, когда седлали лошадей.
— Всё в порядке, — ответил я задумчиво. — Дальше в храм.
Этот её второй заказчик вызывал у меня справедливые вопросы. Знакомых фамилий я не успел приметить — какой-то союз ремесленных гильдий. В юриспруденции я не силён, но отлично понимал, что такой огромный коллективный иск не давался в одни руки.
«Неужели опять отец постарался?»
Хотя это больше похоже на почерк Рындина — завалить бумажной работой моего адвоката, чтобы к суду та высосала из неё все соки. Это может быть паранойей, но я привык доверять интуиции, а она сейчас подсказывала отыскать истца. С ним выяснится, прав я или нет.