— Ого, а сколько у нас времени? Такое количество глипт убить это будет проблематично.
— Ничего, справитесь, с Гио полегче будет. Срок — месяц, врата на это время круглосуточные, за вход платить не надо.
— Понял, сделаем, — кивнул я.
Да это вкусный спецзаказ. На одних только «проходках» мы сэкономим тысяч двадцать! Можно прямо там и ночевать. Подобные оптовые задания выдавали доверенным группам витязей, что доказали свою эффективность. Русское Географическое Общество спускало их корпусу, а те распределяли между своими филиалами. Если разведчики были слишком заняты, то перепадало таким вот как я, простым смертным.
— Как справишься, поднимем тебе ярлык до жёлтого. Постарайся к тому времени побольше народу набрать в отряд. Слышал, ты тот ещё привереда, но это не повод рисковать ребятами, договорились?
— Хорошо, — согласился я. — Хотите побыстрее меня протащить по всей иерархии?
Для жёлтого ярлыка требовалось завершить в плюс тридцать экспедиций по синим мирам и разрешение Великого посадника. Второе условие можно смело выкидывать — с этим чиновником я больше никогда не встречусь, только на вручениях ярлыков. Теперь меня «ведёт» экспедиционный корпус.
— «Протащить» — громко сказано, ты пройдёшь все ступени как положено, никаких поблажек, но и препятствий тебе никто впредь чинить не будет — за этим мы проследим. Что касается нашего прошлого разговора… — он побарабанил пальцами по крышке стола, гоняя тяжëлые думки. — Твой меч слишком хорош, чтобы им не пользоваться. Слухи о нём не сдержать, потому я всё доложил императору.
Я навострил уши. Ничего себе. Какой-то бастард удостоился чести быть упомянутым в стенах дворца Его Величества. Если мне до сих пор позволено свободно разгуливать по ростовской земле, значит, всё обошлось. Дурацких попыток лишить меня клинка Аластора не предвидится, но что же они потребуют взамен?
— Будешь помогать нам в красных и чёрных мирах, — ответил Оболенский. — Ни разу не видел, чтобы что-то настолько хорошо убивало мертвецов и некромантов как твой артефакт. Обычно с ними много возни и продвижение от врат захлёбывается. У императора большие виды на строительство новых крепостей, особенно в чёрных мирах. Поможешь ему, считай, как у Христа за пазухой будешь. Откажешься — пеняй на себя, Владимир.
— Я согласен, — почти сразу же ответил я, смысла тянуть не было — что-то такое мне и представлялось, я — им, они — мне, здесь всё честно.
— Отлично, рад, что с этим мы достигли понимания.
Олег Дмитриевич заметно повеселел — прошлого представления со строптивым клинком Аластора ему хватило выше крыши. Он осознавал, какие последствия будет разгребать в случае моего отказа.
Если артефакт никому не давался, кроме барона, то пришлось бы возводить вокруг некую «усыпальницу», дабы оградить от опасности посторонних людей. Однако болезненней потеря потенциальной стратегической выгоды от его использования — это нанесло бы империи непоправимый вред. За такое отставка, пожалуй, самое мягкое наказание для ротмистра.
Его нынешнему положению я совсем не завидовал. Когда мы утрясли ряд деталей, я понял, что разведчики не спешили меня кидать в горнило войны. Отнюдь. Эти люди давно всë подсчитали, и моя случайная смерть в Межмирье не входила в их планы, ведь в таком случае меч останется там!
У меня был больше шанс погибнуть здесь, от руки какого-нибудь графа или герцога, нежели в экспедициях по чëрным мирам. Абсурдно? Ещë как.
Готовиться будем параллельно: я набираюсь опыта, улучшаю собственные навыки и формирую команду, а ротмистр договаривается о нужном составе сопровождения. Под каждый чëрный мир свои маги с чëтко обозначенными стихиями, а также воины с подходящим оружием. Тактика тоже ложилась на корпус.
В общем, к каждой операции будет проходить слаживание этих ребят, и в это время я должен буду поспевать за их запросами.
— В конце месяца сделаем пробный забег в «Красном-34». Спешка нам ни к чему, — закончил Оболенский.
В это время по столу ходил Иней, обнюхивая корешки книг, пару раз попытался укусить, но я послал ему волну ментального «Ата-та!» и он в последний момент делал вид, что зевает.
«Хитрюга».
— Как он у тебя? Вижу, посторонних не боится.
— А должен? — я вспомнил, как Иней нагло наезжал на каждого встречного — пока не обнюхает, не успокоится.
— Вообще, детëнышами они от матери ни на шаг не отходят, — потëр седой подбородок Оболенский. — Боятся каждого шороха. У тебя он какой-то гиперактивный. Ничего, через годик первый контакт наладишь и полегче будет…
— Так я уже, — не сообразив, сморозил я.