— В смысле уже, ты серьëзно?
За язык никто не тянул, но отпираться поздно было.
— Да, я чувствую его эмоциональный фон, и он понимает мой.
— Ему же месяца нет! — воскликнул ротмистр и протянул руку к Инею.
Тот не цапнул — легонько ударил хвостом, чтобы не докучали, и спрыгнул на пол.
— Странно, так не должно быть, — бывалый разведчик проследил взглядом за удаляющимся виверном и посоветовал. — Тут больше вопросов к тебе, чем к нему — попробуй как-нибудь зайти к дрессировщикам. Возможно, у тебя талант к приручению, попроси разрешения оседлать взрослую особь, вот рекомендация от меня.
Он сел за стол, набросав коротко записку, поставил подпись и родовую печать. Убрав перстень обратно на шею, он протянул мне бумагу и пожелал удачи.
Я решил не откладывать в долгий ящик такое событие, потому сразу же напросился в «Синий-16». К Александру не пошëл — постоянный портал был в другой комнате, точнее, зале.
Не в пример больше личного, он позволял свободно через себя проходить даже огромным вивернам, но и требовал особого обслуживания. У двух постаментов с хронолитовыми узорами неизменно дежурила пара магов со своими адептами. Система дублировала узор, чтобы в случае истощения одного, можно было подключить страховочный.
Всё-таки хронолит штука не вечная, и человеческий фактор никто не отменял. Даже если все маги и адепты прошляпят растворившийся в воздухе иероглиф, то заклинание само переключится на второй постамент. Цена ошибки высока — слишком много важных людей находилось на той стороне. Отсюда и перестраховка.
Ко мне сразу же подошёл усатый невыспавшийся адепт и запросил пропуск, на что я передал ему разрешение на спецзаказ, и больше меня не задерживали. В ближайший месяц «Синий-16» станет для нас чуть ли не родным домом, так что есть смысл именно там использовать дрессировочную площадку.
Туда-сюда сновали разведчики и приближённые к ним группы витязей, считай, самые элитные, случайных людей тут не было. Так что молодой воин, да ещё и с виверном на плече привлёк всеобщее внимание, но я поспешил во врата и вскоре перенёсся в крепость.
Когда мы ловили Мефодия, у меня были золотистые вспышки на перчатке при контакте со взрослой особью — вот этот вопрос я и хотел прояснить. Передав дрессировщику записку, я вызвал справедливое негодование и брань. Осунувшийся мужчина с сеткой крупных морщин на лбу смерил меня беглым взглядом, покачал головой и велел идти за ним.
— Нельзя вот так лезть без подготовки, вот вас покалечат, а мне потом доказывай, что не верблюд. Оно надо? Чёрт-те что в корпусе себе позволяют… — несмотря на ворчание, ослушаться дрессировщик не мог и приказал ждать.
Из четырёхэтажного питомника медленно вышел старый самец, с ленцой посматривая по сторонам. Вольер давно набил ему оскомину, к тому же погода солнечная — пекло, а внутри водичка, прохлада, лежанка тёплая. Не нужно было разбираться в вивернах, чтобы понять творившееся на душе у «пенсионера».
Данный самец уже своё отлетал. Морда вся в ранах, когда-то распоротое крыло отливало светло-синим шрамом и сразу бросалось в глаза, а кончик хвоста навсегда утерян в бесконечных сражениях. Это был самый настоящий ветеран. Сейчас он наслаждался заслуженным отдыхом: кушал, оплодотворял самочек и воспитывал молодое потомство. Не тех, что дерутся за место под солнцем, а пока что малышей, размером с пони.
В длину он был где-то метров одиннадцать — виверны росли всю жизнь. Только вот магические силы у них не поспевали за увеличивающейся массой тела. К старости они утрачивали способность летать и становились лёгкой добычей для настырных мелких змееящеров. Те, как стервятники, ждали своего часа, когда ослабший хищник не сможет больше отбиваться, а потом набрасывались всей стаей.
Люди искусственно продляли жизнь всем своим вивернам, берегли их до самой смерти и даже хоронили с почётом. Для экспедиционного корпуса они лучшие друзья и боевые товарищи.
Процесс эмоциональной синхронии — штука непростая и зачастую опасная. Воля опытного магживотного могла размазать неподготовленного разведчика, точнее, свести с ума. Потому наездник сначала получал детëныша, приходил на совместные занятия, притирался как мог. Знакомые друг с другом с самого рождения они миновали стадию укрощения.
Лишь после этого разведчика подпускали к другим взрослым вивернам. Выросший с тобой любимчик оставался навсегда, но жизнь штука — переменчивая, потому надо было уметь контактировать и с другими особями. Это входило в обязательное обучение бойца. Оттого у них почти у всех ранг «А».