— Они смеют оскорблять твое величество?
Для нее Феодора всегда была существом высшим, неподсудным, едва ли не божеством. То, что в ее адрес сыплются подобные оскорбления, казалось ей невероятным.
— Неужели ты не слышишь? — Феодора обняла дрожащую подругу.
Из-за угла показался вооруженный до зубов отряд. Комитаты приближались быстрым маршем со стороны террасы. Во главе шел Велизарий. Борода его воинственно топорщилась. Впервые в жизни Антонина умоляюще смотрела на мужа, отбросив свое неизменное кокетство.
Еще немного, и Велизарию будет позволено раздавить эту толпу. Он покажет им, как бунтовать!
Крики усиливались. От искр загорелась крыша церкви Святого Стефана, и теперь вся она была охвачена огнем.
Тем временем Велизарий остановил своих людей, и Феодора увидела, как он направился к Юстиниану. Тот стоял в укрытии за колоннами вместе с Гестатом.
Шум голосов и гул огня мешали Феодоре слышать, о чем они говорят. Но император отрицательно покачал головой на слова Велизария, а когда тот попытался убедить его в чем-то, просто пришел в бешенство.
Сцепив зубы, Велизарий вернулся к своим людям.
Получив команду, часть солдат тут же бросилась на помощь тем, кто пытался бороться с огнем.
Итак, Юстиниан не позволил Велизарию пустить в ход луки. Но почему? Феодоре это было непонятно. Почему император до сих пор колеблется? Чего этим можно добиться? Толпа подняла мятеж. Надо действовать, или будет поздно. Единственно правильное решение — принять бой.
Камнемет-онагр был слишком громоздок. Он тяжело продвигался вперед, хотя его и тащили, подкладывая под полозья катки, множество людей. Еще более четверти мили оставалось до стен дворца.
Герои, сын сенатора Полемона, стоявший во главе этих людей, остро ощущал собственную значимость. У него была теперь реальная власть, которой его наделили.
Онагр получил свое название от дикого осла, известного своей брыкливостью и скверным нравом, и являлся самым крупным стенобитным орудием в империи. Машина казалась приземистой и неуклюжей. Длинный рычаг с деревянной пращой сейчас был поднят для удержания равновесия. Но стоит наметить цель — рычаг отведут вниз с помощью ворота, а затем уложат в ковш неподъемную каменную глыбину. Теперь достаточно отпустить спусковой механизм, и рычаг мгновенно выпрямится, а камень полетит вперед на огромное расстояние, круша самые мощные стены.
Более мелкие метательные орудия — баллисты и катапульты — тоже подвели к стенам дворца, но Герону не терпелось увидеть в действии именно эту машину. Ах, как она была неповоротлива и как медленно двигалась!
— Ну же! — кричал Герои своему отряду. — Давай, давай, шевелись!
Не меньше сотни людей возились с гигантским орудием. Мимо них, направляясь к дворцу, бежали вооруженные люди.
Герои почти не спал в эту ночь, но чувствовал себя превосходно. Грабежи в городе были самым волнующим событием, свидетелем которого он стал. Это не сравнить с проделками былых времен, когда он был среди ювентов Алкиноя.
После месяцев смертельной скуки в Пафлагонии хорошо было опять почувствовать полную свободу, восторг разрушения, увидеть гибнущие в огне здания, наслаждаться властью и ощутить наконец свою принадлежность к могучей, несокрушимой силе.
Мысли его вернулись к теще Софронии и тестю Сильвию Тестору, которые вместе с его женой остались в провинции. Эта Софрония несносна. Именно из-за нее его изгнали. Ее злой, как змеиное жало, язык, ее речи, обращенные против императрицы, испортили ему жизнь.
В Тиспасе же не было ничего привлекательного — ни ума, ни красоты. Быстро растолстев, в постели она больше всего походила на кусок холодной говядины.
Герои часто корил судьбу за свой несчастный брак. Надежды на наследство — и те не сбылись. Все имущество Сильвия Тестора в столице было конфисковано, а того, что принадлежало ему в провинции, едва хватало на жизнь.
Весть о мятеже привела Герона в неистовый восторг. Ускользнув от жены и ее родителей, он доплыл до Никеи по Понту Эвксинскому и прибыл как раз вовремя. Таких, как он, здесь было много.
У Герона накопилось достаточно обид, но главная была связана с императрицей. Он мог бы много чего порассказать о Феодоре, но прежде это было небезопасно. Теперь же он молчать не станет. Ведь это она виновата в том, что его изгнали. Из-за этого он потерял надежду сделать карьеру.
Но была еще одна, более глубокая, причина его озлобления. Он всегда чувствовал себя обманутым ею. Это началось давно. Тогда она была еще хоть и дорогой, но все же куртизанкой и нуждалась в его помощи. Он желал ее, и в награду она обещала себя. Сделав свое дело, награды он так и не дождался. Явившись к Феодоре и обнаружив пустой дом, он узнал у какой-то женщины, что Феодора объявлена вне закона и бежала. Но долг остался долгом. И Герои чувствовал, что готов задушить ее собственными руками.