Абад впился в ее запястье. Глаза его горели, тощая грудь вздымалась:
— Да, я допускаю это. Я гнусен, я отвратителен. Но это ты сделала меня таким. Из-за тебя я рыскаю, как голодная гиена, я прикован к тебе, ты — низкое создание, похотливая обезьяна! В аду окажутся души тех, кто прикасался к тебе! О, пожалей меня! — вдруг вырвалось у него. — Я люблю тебя! Когда я вижу тебя, меня охватывает черное пламя! Что ты со мной делаешь!..
— Я… ничего. Я никогда бы и не подумала… — бормотала пораженная Феодора.
— Проклятая, ты погубила меня, ты пробудила во мне низменное вожделение, но я спасу тебя, я спасу нас обоих! Ты пойдешь со мной?
— Нет!
— Ты будешь мне повиноваться?
— Нет!
Феодора вновь попыталась вырвать руку, но монах крепко держал ее.
— Значит, ты не хочешь идти со мной? Тогда я вынужден исполнить свой долг!
— Какой долг? — Феодора похолодела.
— Раз ты сгубила душу Абада, ты погубишь и души многих других мужчин. Я не могу этого допустить!
От страха Феодора отчаянно закричала. Он сумасшедший, этот фанатик! Костлявые пальцы монаха сжали ее горло. Феодора лихорадочно пыталась освободиться. В пылу борьбы ее рука нащупала связку ключей у пояса рясы Абада, и она с размаху ударила ею монаха в висок. Пальцы, державшие за горло, разжались, монах стал медленно оседать. Феодора взглянула ему в лицо — на нем застыло идиотическое выражение — глаза выпучены, рот разинут. Оттолкнув своего мучителя, Феодора бросилась бежать. Ветки хлестали ее по лицу, царапали ноги и рвали платье. Но она этого не замечала. Скорее, скорее туда, где он не сможет ее настигнуть.
Ее никто не преследовал.
Торговое судно «Самос», принадлежавшее александрийскому купцу, медленно подходило к пристани. Феодора стояла на палубе, с тревогой вглядываясь в город, раскинувшийся перед нею на берегу. Зеленели сады, в тени деревьев прятались виллы и особняки. Это была Антиохия. Дат сдержал свое обещание и с видимым облегчением посадил ее на корабль. Женщина, вносившая смуту и беспокойство в его жизнь, покинула наконец Александрию.
Судно пришвартовалось, и Феодора ступила на твердую землю. Она протиснулась между тюками с товарами на причале, выбралась на главную улицу и вскоре разыскала городской театр. Шумная Антиохия была не менее красива, чем столица Египта: широкие мощеные улицы, каменные дома, дворцы, высокие стены, башни, разодетая пестрая толпа на площадях и базарах. В прохладном портике городского театра Феодора остановила мужчину средних лет с раздраженным и усталым лицом.
— Прошу вас, одно слово!..
Он недружелюбно покосился на нее.
— Что вам нужно? Если хотите попасть в труппу, то она уже и без того переполнена. Ступайте к Кадмеону, изучайте танец у него. Господь всемогущий, почему каждая девица в этом городе мнит, что родилась актрисой?
— Но я не ищу работу, я хочу спросить…
— Короче, — огрызнулся он, — скоро начнется представление.
— Известна ли вам актриса по имени Македония?
— Македония? Да ты что, шутишь, детка? Знаю ли я Македонию? Она — лучшая из лучших в театре и самая известная фамоза Антиохии. Зачем она тебе?
— Я ее подруга, я хочу ее видеть.
— Ты? С каких это пор Македония водится с оборванцами?
— О, прошу вас, скажите, где ее дом!
— Ну, ладно. Ступай вверх по дороге Сульпиция до колоннады. Повернешь налево и увидишь белый особняк с мраморными портиками…
— Это ее дом?
— А чей же еще?
— О, спасибо! — Она улыбнулась мужчине так ослепительно, что его плохое настроение сейчас же улетучилось.
— Прости, что я был несколько груб, малышка. Слушай, если тебе не повезет с Македонией, приходи ко мне. Меня зовут Лисандр, я театральный художник и живу здесь. Сегодня вечером я как раз свободен…
Но Феодора уже не слушала. Без труда она разыскала дом подруги. Ее сердце учащенно стучало, когда она взяла в руки бронзовый молоток у калитки. Как-то встретит ее Македония? Они не виделись так давно. Верность дружбе и благодарность встречаются все реже.
Калитку отворил толстый чернокожий привратник.
— Чего тебе?
— Хочу поговорить с хозяйкой!
— Убирайся, она никого не принимает!
— Передай госпоже, что ее хочет видеть первая владелица трех изумрудов.
Слуга поколебался, недовольно ворча, однако ушел с докладом.
Спустя минуту Македония обнимала подругу.
— Я не поверила своим ушам! Как? Ты здесь? Но откуда и почему? Входи же, входи, дорогая!
Обняв гостью за талию, Македония провела ее через покои во внутренний дворик.
— Садись здесь, напротив меня, дай я как следует взгляну на тебя. Ты останешься у меня? Конечно, ведь мы будем говорить всю ночь! Ох, ведь у меня сегодня спектакль, мы даем комедию Плавта, подожди, я сейчас распоряжусь…