В конце собрания, когда Говард разочарованный докладом квартирмейстера о скудном запасе спиртного, ушел спать в каюту, мистер Аттвуд напоследок рекомендовал избегать посещения больного.
На самом деле, никто и не стремился навещать больного. Кому хочется заразиться «Желтым Джеком»? Никому. Вдали от берега, и надлежащего медицинского ухода, даже незначительный порез, мог послужить причиной ампутации конечности, или, не приведи Господь, заражения крови.
Всякий раз, когда я оказывался поблизости изолятора, то прислонялся ухом к двери, и подслушивал. Но кроме ужасающих звуков льющейся в таз рвоты, и невнятного бреда, я ничего за дверью не слышал.
Еще, я чувствовал запах из-за этой двери. Запах тот напоминал вонь, исходящую от мертвого животного. Даже страшно представить, какие муки испытывал несчастный мальчик!
- Боже милостивый! – слетало порою с моих губ, когда я слышал, как Чарли стонет и кашляет. При этом, Чарли едва не выплевывал свои внутренности. – Помоги этому юнцу!
Господь помог Чарли – он избавил его от мук.
Как бы мне хотелось рассказать, что Чарли Хейворд однажды просто не проснулся и спокойно умер во сне. Только вот это было не так. Смерть вдоволь насладилась муками несчастного юнги, прежде чем забрать его с собой.
Это случилось вечером, когда вся команда находилась в столовой, и ужинала. День сегодня выдался тяжелым и долгим. Двери отворились, и в столовую, еле волоча свои ноги, вошел Чарли, и тут же привлек на себя все взгляды.
- Какого Дьявола?! – послышались голоса.
- Не иначе, уже мертвец!
- «Желтый Джек»!
- Что за вонь?!
Я сидел ближе всех к выходу, и ближе всех к Чарли Хейворду. С губ Чарли стекала черная рвота, глаза кровоточили, а болотно-желтого цвета лицо мальчика, до дрожи в коленях поразила меня своей одутловатостью. Веки и губы сильно опухли и приобрели сливовый оттенок.
И вдруг, Чарли бросился на меня. Я не знаю, почему он так сделал. Даже сейчас, когда те ужасы далеко позади, этот вопрос все еще терзает мою душу, как и тот наполненный болью вопль больного.
Я испугался и невольно ударил Чарли вилкой в грудь. Юнга упал на пол и начал истошно реветь и корчиться в муках.
- Господь вседержитель! - Крик ужаса вырвался у меня из груди. Я вскочил со стула и отошел к стене, подальше от Чарли. – Господи, помоги!
Равнодушным остался лишь Шилох Абберботч. Он встал из-за стола, подошел к Чарли и опустил свою гигантскую ногу на его голову. Крики мальчика мгновенно стихли. Когда боцман убрал ногу и отправился за стол, чтобы продолжить ужинать, нам всем предстала кровавая картина. Череп Хейворда был расколот на несколько мелких частей, а все его содержимое, медленно вытекало на пол. Лицо несчастного перекосила гримаса смерти. Мне никогда не забыть выражение лица Чарли, это было самое страшное, что мне довелось видеть до того, как я вступил на палубу Фергаста.
- Отмучался, бедолага, - с тяжестью в голосе произнес кто-то из матросов.
- Да примет Господь его душу, - сказал кто-то еще.
Я стоял у стены, и молча продолжал глядеть на мертвеца. Руки мои дрожали, колени тоже, и эту дрожь я никак не мог унять. Я все еще чувствовал, как вилка пробивают тощую, словно куриная, грудь мальчишки. Я все еще слышал этот тошнотворный хруст его грудной клетки.
Не удивительно, что к своему ужину я больше не притронулся. Джозеф Хилл спросил, буду ли я доедать свои спагетти, я ответил, что нет, и Джозеф доел за мной.
Как вообще в такой момент можно думать о еде?! В моем горле стоял ком, содержимое желудка просилось наружу, туда, где лежал Чарли Хейворд.
После ужина, ко мне подошел Шилох и приказал прибраться в столовой. Я подчинился. Я был напуган.
- А заодно подумай, - сказал мне боцман.
- О чем? – спросил я его.
Боцман ответил:
- Стать частью моей команды.
С этими словами Шилох развернулся и поспешил удалиться, потому как в столовую вошел квартирмейстер. Шилох не любил ни капитана, ни его помощника. Это было видно не вооруженным глазом.
Мне вручили цинковый таз и деревянный скребок, похожий на тот, которым мы удаляем слизней со стен трюма, и я принялся за работу.
Сложнее всего, было подбирать все то, что еще десять минут назад, отдало Чарли приказ напасть на меня. Бледная, холодная жидкость, это все, что осталось от мозгов. Я собирал ее совком в медный таз. Куски скальпа и обрывки волос Шилох разнес на подошве своего сапога по всему помещению, поэтому пришлось мыть полы допоздна. Крошки черепа забились в щели, их сложнее всего было выковыривать. Меня тошнило от запаха, но я не позволил себе смешать останки Чарли со своей рвотой.