- Хью, откуда у тебя эта татуировка? – спросил я. – И что она означает?
- Эт какая? – спросил старик, подняв голову.
- На веках.
- Хм, - усмехнулся Хью. – Я и знать позабыл о ней. – И добавил: - Давно это было. Лет десять тому назад. А может, и того больше.
И Хьюго рассказал мне о пиратских кораблях и их промыслах. Рассказал, как работал матросом на одном из таких кораблей и там обзавелся столь болезненной отметиной. Означала она, что наш старина Хью, держит глаз востро, даже когда спит.
- Корабль наш назывался Мурена, а капитаном на нем был Дэвид Нортон, - продолжал старик делиться своими мрачными воспоминаниями десятилетней давности. - Слыхал, может о таком?
Я ответил, что нет, не слыхал.
- Кровожадный был человек, - рассказал Хью. - Никого не щадил! И дьявол рядом с ним показался бы более великодушным. Стена в его каюте была украшена головами врагов. Так же Нортон залил капитана, у которого отнял Мурену, в гальюнную фигуру.
- Страшный человек! – ужаснулся я.
- Если остальная команда питалась сухарями, да солониной, - продолжал Хью, - то наш капитан, ел исключительно человечину. Как вспомню – так вздрогну!
- А что с ним стало? – спросил я. - С Нортоном.
- Скверная смерть постигла нашего капитана, - ответил Хью. Грыжа его больше не беспокоила, и он мог вдоволь насладиться табаком, глядя на сверкающие осколки в черном небе и клубящийся над головой дым. – Кабацкая шлюха, которую кто-то из матросов привел ночью на корабль, вонзила спящему Нортону шило в ухо. Да, Батчер, все однажды отправляются под ноготь Билли Бонса. То бишь – умирают, так сказать. Кто на корабле, кто в петле. Кто от туберкулеза, а кто от ножа. Но пираты умирают чаще. Лишь чудом, мне удалось избежать виселицы. И за свою никчёмную жизнь, я всецело благодарен Господу.
Нелепая смерть капитана Нортона, вынудила Хью наколоть на своих веках столь незамысловатые слова: «Вижу все». Глядишь, убийца и передумает, узрев это послание.
Еще, Хьюго в ту ночь рассказал мне, как много денег бывает у пиратов. Если б не то легкомыслие, с которой пираты их тратят, каждый из них уже ездил в каретах и давно имел свой собственный корабль, а не прислуживал на чужом.
Тогда я и загорелся.
Всего пара месяцев, и мы с Маргарет сможем уехать отсюда и купить огромный дом. Сможем подумать о детях и возможно, открыть свою маленькую ферму. Я представил себе новую жизнь, другую, хорошую. Настолько отчетливо я представил себе эту жизнь, что даже почувствовал шерсть псины, между пальцев своей натруженной руки. Бадди. Так будут звать нашего пса. Он радостно лижет мою ладонь, когда мы идем к реке на рыбалку. Затем, мы с женой садимся под тенью раскидистого дуба, а пес убегает играть в поле. Теплый ветерок треплет волосы моей Маргарет, а она нежно целует меня туда, где последние несколько лет у старика Хью гниет грыжа. У меня в зубах соломинка. Над головой посвистывают птицы. Они радуются. Я тоже очень рад.
- Трупы разбойников месяцами не снимают из петли, - сказал Хьюго и оборвал мои мечтания. – Разве тебе не доводилось этого видеть? Там, на площади. Пойди, погляди.
- Я видел. – Что-то зыбкое, еле уловимое, медленно растаяло в моих руках. Мне и в голову не могло прийти, что ждет пиратов после смерти. Они враги государства, и вряд ли их похоронят с почестями. Оставят в петле на съедение воронам да коршунам. – Маргарет этого не перенесет.
- Вчера к нам в бухту зашел один корабль, - рассказал мне Хью. – Черная петля красуется на красном фоне. Это его флаг. Флаг Фергаста! Но я туда не сунусь. И тебе не советую, Батч.
- Почему же?
- Потому что это пиратский корабль и капитан на нем – Говард Хэтчер, а он - полный идиот! – ответил Хью. – Их всех ждет виселица. Всех, кто ступил на эту дорожку, ждет виселица. Помяни мое слово, Батчер. Несметные богатства, это конечно хорошо. Ты можешь купить что угодно. Кого угодно! Ты можешь пить, пока не повстречаешься с самим Флинтом, упокой Господь его трижды проклятую душу. Ты так же можешь сытно есть и сладко спать, пока карманы твои тяжелы от монет. Я знаю, Батчер, чего ты хочешь. Ты еще молод, и ты хочешь гулять, сорить деньгами, иметь самых красивых девок, что ошиваются в борделях. Я знаю, я сам был молод. Но ты должен понять, что не все в жизни можно решить деньгами. Даже самыми большими.
Конечно, я все это понимал, жаль только что Хьюго – человек с которым мы проработали столько лет, все еще видел во мне желторотого птенца, жаждущего безмерно пить и купаться в женщинах. У меня есть Маргарет, и лишь ради нее, я готов ступить на кривую дорожку. Но не ради выпивки и разнузданной жизни.