— Диспетчер сообщил, что банда детей-панков разгуливает по деревенским домам и совершает акты вандализма. Они пользуются тем, что люди находятся в городе. Закидывают двор туалетной бумагой, разбивают тыквы, уродуют баллончиками двери.
— Что? — ахнула я. — О нет. И наш тоже?
— Я еще не знаю. Вы двое оставайтесь здесь. Я собираюсь пойти и проверить. Твой телефон у тебя?
Я кивнула.
— Держи его при себе. Я позвоню, и вы сможете подъехать. Если увидите кого-нибудь, кроме меня, идущего по подъездной дорожке, немедленно звоните 9-1-1 и возвращайтесь ко мне домой. Поняла?
Я снова кивнула.
— Будь осторожен.
Я была совершенно взбешена тем, что он оставил меня в темной машине с моей дочерью, а сам вышел в черную ночь один.
Он протянул руку и вытащил из бардачка свой значок и комплект наручников. Сунув их в карман, он быстро похлопал меня по руке и вышел из машины.
У него уже был при себе пистолет. Если мы направлялись в город, он почти всегда брал его с собой. Он висел у него на поясе, когда он был в форме. Если он был в штатском, то пистолет был спрятан под его одеждой. Сегодня вечером он был в кобуре у него под мышкой на боку, под свитером и пальто.
— Куда направляется Джесс? — спросила Роу.
— Ему просто нужно кое-что проверить, малышка. Мы собираемся потусоваться здесь. Хорошо?
— Могу я пойти с ним? Пожалуйста, — взмолилась она.
— Нет, милая. Как насчет того, чтобы рассказать мне, какие костюмы ты видела, когда гуляла с Джессом?
Моя уловка сработала, и она без умолку болтала о разных костюмах, которые видела сегодня вечером, в то время как я сидела впереди, сжимая свой телефон, и почти не слушала ее. С каждой проходившей минутой я становилась все более и более встревоженной.
Десять минут спустя я ерзала на своем сиденье, собираясь позвонить Джессу, когда позади нас зажглись мигалки. Мимо пролетели две патрульные машины, направляясь к фермерскому дому.
Когда огни скрылись из виду, я скользнула на водительское сиденье, готовая завести машину и убраться оттуда к чертовой матери. Я потянулась за ключами, когда мой телефон завибрировал у меня в руке. Я подскочила примерно на десять сантиметров с сиденья и нащупала его у себя на коленях, прежде чем увидела, что это Джесс.
— Алло?
— Можешь ехать. И подготовь Роу. Эти ублюдки были здесь, когда я пришел. Поймал троих. Они сидят в наручниках на лужайке перед твоим домом. Разбили все тыквы, но это все.
— О боже, — прошептала я. — Ты в порядке?
— Просто чертовски зол, — сказал он.
— Ладно. Буду через секунду.
Я повернулась назад, совсем не уверенная, как собираюсь объяснить концепцию вандализма четырехлетней девочке и предупредить ее о том, что на нашей лужайке перед домом можно увидеть преступников в наручниках.
Роуэн сидела внутри и смотрела фильм на диване, когда я вышла наружу, любуясь сценой на моей лужайке.
Джесс разговаривал с двумя заместителями, Майло и молодым человеком, которого я никогда не встречала. Трое вандалов, одетых полностью в черное, сидели на траве со скованными за спиной руками.
Джесс встретил нас у машины и сразу же достал Роу с сиденья и отнес внутрь, прикрывая ей глаза от троицы малолетних придурков и разбросанных по траве остатков одиннадцати тыкв. Он поручил мне устроить ее, а затем вернуться, чтобы сделать официальное заявление.
Настроение у всех было напряженным. Слишком напряженным, поэтому я попыталась разрядить обстановку. Была ли я раздражена тем, что эти дети устроили беспорядок? Конечно. Но это были просто раздавленные тыквы. Мы имели дело не с убийцами.
— Что ж, хорошо, что у нас было так много тыкв, милый. Должно быть, им потребовалось довольно много времени, чтобы уничтожить их все. Избавили меня от необходимости счищать аэрозольную краску с моей входной двери.
Челюсти Джесса крепко сжались. Майло и другой помощник шерифа закашлялись, чтобы скрыть смех, отчего он разозлился еще больше.
Мысленная заметка. Не шутить, когда Джесс зол.
— Джорджия, мне нужно, чтобы ты кратко рассказала Майло о случившимся, — сказал Джесс.
Моя история была короткой, поскольку я пропустила большую часть действия, пока сидела в машине. Майло задал несколько вопросов и сделал пару пометок в своем маленьком блокноте. Затем он и другой помощник шерифа пожелали спокойной ночи и начали грузить вандалов в патрульные машины.
Двое детей ни разу не взглянули на меня, пока их сопровождали к задним сиденьям полицейских машин. Их взгляды были твердо прикованы к их ботинкам, а плечи постыдно опущены.
Но когда третьего вели к задней двери патрульной машины он повернулся ко мне с холодным, как лед, взглядом. Одна сторона его рта приподнялась в злобном оскале, заставив мой позвоночник содрогнуться.
Этот парень был заводилой. Я бы поставила на это свою жизнь. Он посмотрел на меня так, как будто я была не права. Как будто он имел право испортить мою собственность. Как будто я была виновата в его аресте, и это была моя вина, что его поймали на нарушении закона.
Направляясь к полицейской машине, он выдержал мой пристальный взгляд. Прямо перед тем, как его втолкнули внутрь, он наклонился и плюнул на мой газон.
— Ты пожалеешь. Прикрывай свою спину, сука, потому что я заставлю тебя заплатить за это. Не следовало заявлять на нас.
Это подтолкнуло Джесса к краю. Он обошел меня и оказался прямо рядом с ребенком, нависнув над ним так, что парню пришлось согнуться назад.
— Не дави на меня, мальчишка. Я похороню тебя. Думаешь, можешь прийти в мой дом, разгромить его, а потом угрожать моей девушке? Если ты когда-нибудь еще хоть раз подумаешь о ней или об этом месте, я, блять, прикончу тебя.
Парень потерял самообладание, и у него хватило здравого смысла выглядеть испуганным, прекрасно зная, что Джесс выполнит свое обещание. Не дав ему возможности ответить, Джесс схватил его за затылок и втолкнул в машину.
Мое сердце бешено заколотилось, и я перестала дышать, не заводясь снова, пока задние фонари патрульной машины не исчезли.
Стоя на своей лужайке, ошеломленная, я едва заметила, как Джесс крепко прижал меня к себе. Мои руки были скрещены на животе, и мне было холодно. Температура упала, и даже с теплом его тела, согревавшим меня, я дрожала.
Пока мы стояли на улице, пошел снег. Круглые, большие хлопья плыли вниз с черного неба над головой, легко и мирно отдыхая там, где они приземлялись. В любую другую ночь я бы подумала, что это самые красивые снежинки, которые я когда-либо видела.
Но не сегодня.
Не тогда, когда меня окружал океан разбитых тыкв. Не тогда, когда моя дочь была заперта в нашем доме, чтобы обеспечить ее безопасность. И не с угрожающим взглядом этого засранца, выжженным в моей памяти.
Я снова вздрогнула. И это не имело никакого отношения к снегу.

Хэллоуин был тяжелым. После беспокойного ночного сна я встала пораньше, чтобы начать собирать тыквенные ошметки. К счастью, снега выпало немного, и они не вмерзли в траву.
Я высадила измученную Роу в Куэйл-Холлоу и отправилась на работу, радуясь возможности отвлечься от драмы. Я позволила пациентам и их проблемам поглощать мое утро. Позволила им отвлечь меня от забот, кружащихся в моей голове.
Все, чего я хотела, — это мирной и спокойной жизни. С момента переезда в Прескотт за три месяца у меня было больше конфронтаций, чем я могла себе представить.
Это о чем-то говорило, учитывая, через сколько всего Нейт, его родители и их адвокаты заставили меня пройти.
Седьмой и восьмой месяцы моей беременности были потрачены на переписку с адвокатами по электронной почте и чтение юридических соглашений. Флетчеры были уверены, что я забеременела специально, чтобы украсть их состояние. Каждую ночь я ложилась спать напряженная и встревоженная.
Но я всегда знала, что это рано или поздно пройдет. Что все уляжется. И так оно и случилось. Как только были получены результаты теста на отцовство, юридические нападки прекратились, и Нейт подписал отказ от отцовства.
Но сейчас все было по-другому.
Я не видела конца.
Будут ли наши вечерние беседы всегда посвящены обсуждению наркоторговцев? Будут ли наши обеденные перерывы потрачены на обсуждение дела о поджоге?
Я была девушкой шерифа и всегда буду мишенью. Такие люди, как Уэс и эти дети-панки, всегда будут нападать на меня или Роуэн, чтобы досадить Джессу.
И он всегда будет полицейским. Он был тем, кем был, и я гордилась тем, что была рядом с ним.
Но до прошлой ночи я не понимала, как это повлияет на мою жизнь и жизнь Роуэн.
И я не знала, достаточно ли я сильна для этого.
Ему нужна была женщина, которая могла бы стоять рядом с ним и поддерживать его в плохие дни. Я делала все, что могла, но не была уверена, что этого было достаточно. Что я достаточно сильна для него.
Я продолжала думать, что он мог бы найти кого-нибудь получше.
К концу дня у меня раскалывалась голова, а на сердце было неспокойно. Но, каким-то образом, я собралась с силами, чтобы отбросить свои тревоги в сторону и позволить Джессу сообщить мне последние новости о вандалах.
Дети разгромили шесть разных домов, включая наш. В самом худшем из них, в паре миль от моего, весь фасад их дома был разрисован непристойностями.
— Это ужасно, — сказала я. — Мне так жаль тех бедных людей, которым придется перекрашивать весь свой дом. Что будет с детьми?
— Им всем нет восемнадцати, так что им предъявят обвинения в мелком правонарушении как несовершеннолетним. Вероятно, все закончится штрафом и несколькими часами общественных работ. Двое из них сознались. Их родители накажут их гораздо хуже, чем когда-либо мог бы закон в этом возрасте. Они усвоят этот урок, — сказал он.
— А что насчет третьего ребенка, он не признался?
— Третьим был маленький засранец, который угрожал тебе. Я не знаю ни его, ни его родителей. Они новенькие в городе. Построили чудовищный дом в предгорьях. Нечасто видел их в городе. Обычно, когда они здесь, они ведут себя так, как будто они слишком хороши для Прескотта. Ребенок молчал до тех пор, пока его родители не приехали в участок и не потребовали адвоката. Они просто не могли поверить, что их драгоценный ангел способен на такое.
Мои глаза расширились, а рот приоткрылся.
— Ему это сойдет с рук?
— Нет. Он будет наказан. Но с учетом того, что юристы добавляют бюрократии, это просто займет некоторое время. Ему это ни за что не сойдет с рук. Не после того, как я поймал его на месте преступления.
— Что ж, я рада, что все закончилось. Исчезновение тыкв станет для меня хорошей мотивацией убрать украшения на Хэллоуин и выставить все, что нужно для Дня благодарения.
— Серьезно?
— «Серьезно», что? — спросила я, сбитая с толку.
— Украшения на День благодарения?
— Ну, да. Я украшаю к каждому празднику.
— О чем мы здесь говорим? У Дня благодарения больше украшений или меньше, чем у Хэллоуина?
— Меньше. Про Рождество, тебе лучше не знать.
Он встал, чтобы отнести посуду в раковину, ворча что-то себе под нос, чего я не расслышала. Но на этот раз я могла четко разобрать букву «б».