“Показавшись на месте убийства без сопровождающих взглядов, автоматически заносишься в список подозреваемых”
Миллер не скрывал, что обнаружил те капли крови на клетчатом полу первее “паранормального” Фернока, выпустив наружу свою бесхитростность и простоту.
- Теперь ваша очередь. Я ведь рассказал про замысел Стеллы…
Дождавшись десерта, экс-комиссар показал юристу SMS-ку, сообщив о несуществующем лучшем друге, повстречавшем Мэлори в аэропорту.
Фернок возвратился домой в забеганном, умаявшимся состоянии. Сил не хватило даже на душ.
- Не верю, что скоро бухнусь спать… - измотанный снял с себя всю одежду, неаккуратно кинув на сиденье в прихожей, не удосужившись воспользоваться вешалкой, и отправился в спальню, где его поджидали…
Три часа ночи.
- А! А! А! – крики и стоны в квартире под номером двадцать пять, не прекращающиеся на протяжении долгого времени, заставили соседей обратиться в полицию. Но результатов это никаких не принесло – беспокойство продолжалось, а ленные копы, подъезжая к дому, через пять минут сваливали.
Эсмонд перенес такую адскую боль, при которой многие бы другие отдали б концы: и головку мешком закрывали, и вставляли иглы неглубоко под ногти, и, не контролируя силу удара, били в живот. Это стремление на уровне организма – пережить пытки.
Кроме того, Миллер, распоряжающийся в чужой квартире, как в собственной, настойчиво порекомендовал включить громкую музыку для усиления психологических мучений.
- До утра с ним повозимся… - произнес прокурор с ярко выраженным пренебрежением, - А потом, если не расколется, оставим в покое. Но его жизнь все равно не будет прежней, поскольку совесть не даст залечиться…
- Так ведь, мистер Фернок? – нагнулся юрист, - Вы же очень добрый, верно?
Стараясь наладить дыхалку, жертва физ. насилия говорила тихо-тихо, но слышно:
- Глядишь, малыш Джейкоб, тебе до следующей зарплаты осталось недолго, а, пряча потрепанное портмоне, подарок от жены на прошлом юбилее, начинаешь казаться скрытным горемыкой, которого понизили в звании за непрофессионально проведенный допрос! – поддев обидчика, Фернок прислонился правой щекой к батарее в углу комнаты, дополз еле-еле…
Миллера интересовала уже не Стелла, так как он понял, что бывший коп, скорее всего, непричастен к убийству Хейли.
Не-е-е-т. Его волновало кое-что другое.
- Гейб Моралес… - вот, что – Как-то все вышло очень фантастично, не находишь?
Пропустив сие мимо ушей от приглушающего чувства болевого зуда, экс-комиссар расторопно перевернулся на спину, чтобы не упустить из виду мелькающую самодовольную физиономию прокурорского:
- Чего ты несешь там?
- Сначала пропадают несколько парней одного возраста, ну, примерно одного… - Джейкоб вспомнил давнишний
тет-а-тетик с Дрю Вэйлондом, - Тот коп, не помню имя, сдает тебя мне, а затем сам умирает! Скажешь, совпадение?
- Не знаю… - Фернок сплюнул кровь, - Да и мне все равно. Делай, что хочешь, только не…
- Зря спешишь! – напомнил Миллер, - У нас впереди еще вся ночка! – выйдя из комнаты, врубил звук магнитофона на полную мощь…
Семья окружного прокурора жила в районе малой Сицилии и была хорошо обеспеченной. Сыну Джейкоба, маленькому Гилберту, вот-вот стукнет полных шесть лет. Ни в чем не нуждаясь, ребенок рос в ласке и тепле, собирался в следующем году поступить в частное школьное учреждение.
Приходя домой, Джейкоб не забивал всю голову пищей, так как ел достаточно мало и, в основном, это были продукты, обогащенные клетчаткой, витаминами и микроэлементами, пригодные для вегетарианского питания. За кулинарную избирательность он благодарил мать, временно проживающую в Калифорнии, приучившую сына к исключительно здоровому образу жизни, который сделал его весьма сильным и выносливым.
- Как дела? – зная об усталости любимого, супруга старалась оставаться ненавязчивой и немногословной, ласково задавая стандартные вопросы, - Ничего страшного, надеюсь?
Джейкоб с еле скрываемой конфузностью обманывал жену:
- Да нет, из-за чего ты так подумала?
Забыв помыть руки, он “спалил контору”: ставя тарелку на стол, женщина заметила ссадины на костяшках пальцев и пятна крови на рукавах рубахи.
Не предугадав реакцию суженого, взволнованная кинулась расспрашивать:
- Что это? Ты с кем-то подрался?
Миллер не хотел об этом говорить. Не хотел настолько сильно, что, не притронувшись к ужину, вышел из-за стола, мрачно поблагодарив за внимание.
- Ну-ну, спасибо тебе за радушие, поел, называется!
Джейкоб закурил на улице дядину сигару… Он делал это очень редко, но сейчас из-за внутренних инквизиций не мог обойтись без табака. Хотелось пересмотреть ориентиры и
что-то изменить…
Стоя у подъезда родного дома, стараясь припомнить
что-нибудь важное, но случайно забытое, юрист решил проведать Фернока. На эту неоригинальную идею его подтолкнула замеченная супругой кровь.
Через полчаса прокурор был уже на месте. Экс-коп, как ни в чем не бывало, храпел на полу, несмотря на врубленный
панк-рок. Полицейские копались в найденных на кухне журналах.
- Хм, надо же! – изумился Миллер, - Спит… - и приказал находящимся в комнате выключить чертову музыку, чтобы позволить другим жильцам спокойно встретить рассвет, - Можете ехать. Я еще побуду, подожду, когда проснется и поговорю с ним!
Оставшись с храпуном наедине, скованный нерешимостью выразить переживания, покачиваясь на кресле-качалке, сказал:
- Что ж мне с тобой делать… - спустя какое-то время трепет
значительно усилился.
Задумав сообразить чайку из-за докучающей ротовой сухости, Миллер оставил чужую мебель в покое и направился в сторону кухни.
Но вдруг юриспрудента притормозил голос проснувшегося
экс-комиссара.
- А что хочешь…
Ему стало настолько не по себе, что он забоялся поворачиваться.
Глава пятая. “Шантаж”
- Сядь – потребовал юрист.
Но Фернок посмел не подчиниться:
- Не хочу. Сам садись, если надо.
Тем временем. Здание прокуратуры Мракан-сити.
Беннетт Крофтан пришел на работу ранним утром и спокойно приступил к осмотру важных документов. Его абсолютно ничего не беспокоило, он чувствовал себя гораздо лучше, чем когда-либо за последние несколько лет…
Квартира Фернока:
- Сядь – потребовал хозяин, воспользовавшись удобно подвернувшимся случаем, связав нерадивого юриста найденным в шкафчике жгутом, - Ой, прости, я забыл, ты несколько ограничен в движениях…
Миллер с непостижимым упорством пытался доказать ему обратное:
- Ты только все усугубляешь, ей богу, лучше отпусти…
Но Фернок, желая получить максимум выгоды от нынешнего, отнюдь, не выигрышного положения прокуроришки,
по-другому не мог:
- Не, ты мне таким больше нравишься. Плотно скрученный не эластичный материал тебе идет – он не издевался над ним, а, скорее, посмеивался, хотя в данной ситуации это почти не имело отличий, - Вспомним, что привыкли трещать телевизионные пессимисты, обсуждающие драм-эфиры. Правоохранители связаны по рукам и ногам. Но это бесячее, подтверждающее вашу беспомощность выражение, всегда использовалось не прямосмысленно… - Миллер трясся не от страха, а от стыда, - Что ж, я это исправил.
- Обещаю, ты заплатишь… - на него было больно смотреть, - Заплатишь!
- Я бы с преогромной радостью! – Фернок облокотился локтем на деревянный столик, стоящий у входа в спальню, и с самодовольным видом приостановил порядком затянувшуюся дискуссию, - Но вот только уже сыт по горло твоими обещаниями!