- Классно…
- Не говори!
Обнявшись, бандиты направились к центральному вокзалу Мракана. Довольные удачно проведенной кражей, сулившей материальный куш, не сильно задумывающиеся о будущем, беззаботно счастливые, они распрощались там и пожелали друг другу удачи…
И им, самодовольным выходцам из преступных семей, успешно игнорирующим мораль, было глубоко фиолетово на то, что в другой части города по их вине шатался порабощенный скорбью ребенок, который больше никогда не увидит родителей вживую! Только на фотографиях…
“Не все незабываемое доставляет радость. Кое-что из того, что огорчает, не может уйти даже с течением времени, крепко закрепляясь в тебе”
Перед уходом Фернок не единожды поблагодарил Феодосию Мартин, учтя ее точку зрения, пообещав подумать…
Уже подойдя к двери, чтобы оказаться в длинном коридоре, он, повернувшись, умело адресовал поклон и произнес:
- При всем желании вылечить вас, спровоцировать ремиссию у меня не получится. Я не доктор. А если бы был им, то у меня все равно б не получилось… - намеренно медленно, - Думаю, не стоит объяснять почему… - с трепетом, - Но зато мне под силу скрасить ваши последние месяцы. Я буду приносить еду, ухаживать за вами, рассказывать истории из своей жизни, если вам, конечно, это интересно…
Старушка его перебила:
- Звучит очень мило. Но не стоит, я еще не собираюсь на покой…
- Да… - опустил голову экс-полицейский, - Простите. Я зазнался – и закрыл дверь с той стороны…
“Время лечит раны, но не шрамы”
Вернувшись на родину, в Рим, молодой Моретти встретился с отцом, от которого огреб обидную пощечину. Он не спросил, почему, он не знал причину…
- Пап…
Тот сам объяснил. Твердо, внушительно, строго.
- Молчать, щенок! Ты представляешь, как сильно унизил свой род?
- Я…
- Это пятно позора ничем не смыть…
- Что…
Недовольный “подвигами” сына, Моретти-старший сунул наследнику под нос газетенку с его объявлением в международный розыск.
- Убийства, шантаж, второсортный рэкет, дружба с сыновьями и дщерями моих врагов! Боже, я вырастил ублюдка...
Сын посмел возразить:
- Ты вырастил нормального парня, которому изначально не нравилось то, чем ты занимаешься, и который попробовал стать твоей копией только для того, чтобы ты мог его уважать. Вот и все, все же проще некуда! Об этом часто мама говорила! – возражение звучало с ранее отсутствующим в нем бесстрашием, - Но у него не вышло, к сожалению. Не получилось стать великим магом скрытности! А, может, и к счастью. И теперь ты, не зная, как помочь ситуации, срываешь на нем злость, виня себя за его испорченность…
Барнэйб Торрес предложил дорогому экс-комиссару несколько вариантов, о которых, если честно, он догадывался еще до их новой встречи, состоявшейся утром в четверг.
- Мы можем сделать так, что убийца ваших родителей тихо умрет в своей постели. Ну, знаете, спровоцировать инфаркт – плевое дело, особенно, когда речь идет о пожилом человеке…
- О человеке, которому вот-вот стукнет девятый десяток! – уточнил Фернок, - В принципе мне подходит, но… - и повернулся к хитрому лидеру антикриминальной спецслужбы, - Зачем убивать старика? Какую пользу можно из этого вынести? Я что, верну тех, кто ушел? Или кого-нибудь спасу?
- Вы рассуждаете вслух – остановил его Торрес, - Вам
кто-нибудь говорил, что некорректно делать это при деловых партнерах?
- Говорили… - вздохнул владелец Хонды, - Но запретить не смогли.
- Жаль…
Секундой позднее он спросил:
- А какой тогда другой вариант? Вырвать кишки и развесить по батарее, а потом, когда просушатся, угостить дворняг? Или что-нибудь поинтереснее?
Торрес:
- Нет. Второй вариант вообще исключает убийство. А о таком, которое вы описали, я бы не смел и подумать…
Фернок:
- Слава богу. А то начал видеть в вас второго себя. Мало миру одного такого, как я, так еще и…
Торрес:
- Простой разговор. Ознаменование новой жизни. Жизни душа в душу.
Фернок:
- Думаете, это успокоит меня?
Торрес:
- Должны надеяться…
Прошел месяц…
“А вот и произошло то, чего я боялся”
Феодосия Мартин умерла, не успев попасть в больницу. С утра ей заметно поплохело. Медсестра, заметив выступившую на старческом лике предупредительную бледноту, побежала кликать дежурного доктора.
Бегая туда-сюда по этажам, женщина выяснила, что медик отсутствует на своем рабочем месте и опустила руки (в фигуральном смысле)…
Узнав о случившемся, экс-комиссар (который еще месяц назад попросил передать ему, если что-нибудь подобное произойдет с подругой матери, оставив свой номер) поспешил проститься…
Число родственников умершей, близких и далеких, превышало три десятка. Но больше всех плакал Фернок, представивший на миг, что снова провожает мать, а не чужую для него женщину, Фернок, которого жительница дома престарелых видела всего несколько раз.
После обильного слезопускания в палате экс-комиссар созвал явившихся родных, знакомых и друзей Феодосии в актовый зал. И там, потребовав минутку заслуженного внимания, громко заговорил:
- Сегодня ночью из жизни ушел один очень хороший человек. Нужно собрать денег, желательно немало, и попытаться организовать достойные похороны…
“Я впервые за очень долгое время могу точно сказать, что горжусь собой. Конечно, не в той степени, как некоторые люди, которые не совершали тех ошибок, что я, но все же, я больше себя не ненавижу. По крайней мере, сейчас, в
преддверии похорон”
- Вы все верно говорите! – сказал Ферноку мужчина с седой бородкой, в пыльном замшелом пиджаке, но с коллекцией дорогих автомобильных брелков, спрятанных в пачку, выглядывающую из кармана потертых штанов, - Но, простите, мне мое скупердяйство, видимо, подхваченное от моих нерадивых друзей из Канады. Хотелось бы знать, кто будет основным спонсором предстоящего мероприятия?
Экс-полицейский ответил уверенно:
- Тот, кто предложил. То есть, я…
Мужчина поглубже засунул брелки:
- Что ж, тогда нет вопросов…
“Чувствую, такими темпами мне самому скоро придется там оказаться. Просто я уже слишком многих похоронил. Очевидно, когда-нибудь придет и моя очередь”
- Мам, против вас с папой в год возбуждают по двести уголовных дел и вы, одни из самых больших авторитетов Рима, остаетесь на плаву, пользуясь влиянием… - Басилио подошел к своей матери, к госпоже Моретти, чтобы обсудить новую волю отца, согласно которой сын должен в ближайшее время уйти из семьи.
- Как бы я ни хотела, я не могу изменить его решение. Никто не сможет!
- Но почему? Я – член семьи, житель этого дома, я имею право в нем находиться!
Похороны закончились вполне благополучно. Фактор, предвещающий успех в рискованном деле (бывшего полицейского многие ненавидели, многие узнавали) – добровольное спонсирование обряда погребения. Фернок заплатил практически за все, взяв деньги из своего “тайничка”, оставшегося со времен расстрела молодых преступников – памятник, цветы ресторан…