- Выходите…
Фернок отошел на десять метров, встав к Санчесу спиной и заговорив голосом последнего мученика:
- Я исполнил ваше желание - вручил оружие - пистолет, - Дал то, что хотите больше всего…
Он начал ждать, когда в него выстрелят.
- Ну, же, не медлите! Такая удача долго не ждет! Если ей не воспользоваться, она может выскользнуть!
Волкер, как бы сильно не жаждал смерти убийцы Дика, не мог так просто, без объяснений. Любящему отцу требовался больший повод ненавидеть Фернока, а потому у него появился вопрос:
- Зачем?
Вспоминая свое эмоциональное возбуждение на момент совершения преступления, экс-комиссар сказал так, как считал на самом деле:
- Я не прав…
- Это не ответ!
- Никакой такой причины, отец. Просто не взял себя в руки…
- Дик убил Сэнди или кто-то другой? И как вы оказались на той стройплощадке? Ты привез Дика?
- Он… он убил девушку! А потом… да, я привез его туда, чтобы…
- Чтобы… что? Исполнить казнь? Выступить в роли самоназначенного судьи?
- Ты мог бы набрать мой номер, у Дика был телефон, мог позвонить кому-нибудь другому, на крайний случай сообщить об убийстве в полицию! Он бы сел, поверь, на несколько лет! Но он был бы жив! А теперь… теперь что? Выходит, кто-то, кто не намного чище, решает, должны мы жить или нет?
- Поставь себя на мое место! Твоего ребенка убивают без суда и следствия, потому что кто-то посчитал данное решение справедливым, а ты чувствуешь нечто противоположное!
Всю дорогу у дедка побаливало сердце. Ради сохранения гордости, чтя мужские заповеди, он рьяно умалчивал об этом.
Фернок:
- Но и вы поймите, я был не совсем вменяем. Кроме того, у каждого поступка есть своя подноготная. Разве можно судить о человеке по действию, которое объясняется… - повернувшись, он увидел, что дед уже лежит. Не двигаясь, не шевелясь.
“Отец?”
Экс попытался нащупать пульс – не нащупал, схватил за щеки – бесполезно, ноль реакции. Мистер Санчес не вынес потрясения и помер во время ихней беседы.
Фернок повез старика обратно в город, но уже мертвого. И где-то, на середине маршрута машина неожиданно взяла и зависла. Сколько бывший полицейский не пытался заново завести ее – не получалось.
Детали сложившейся ситуации – дохлое авто, видимо, изначально имевшее какую-то поломку, труп на соседнем сиденье…
Фернок проронил от наступившего бессилия:
- Боже.
Из комнаты донесся ошеломляющий крик:
- А-а-а-а-а-а-а! – Эсмонд старался относиться к чужим невзгодам и смертям с тем же человеческим трепетом, что и к своим.
- Что?
- Выметайся! - Ну, я…
- Нукать будешь позже!
- А куда мы?
- Туда, где тебе не понравится…
Неспособный открыть рот из-за сковавшей боли, Санчес подобрал выроненный экс-копом пистолет, из которого тот недавненько прикончил Истмена, и… выстрелил ему в туловище, защищенное лишь тонким весенним куртоном.
Но прежде чем свалиться, тот сумел докончить начатое – третьим кирпичом добил мразь…
- Ээээх… - Фернок выкрутится, как выкручивался всегда,
переживет еще сотню подобных кошмаров, которые многих других попросту б сломали.
А развалюшку, скорее всего, придется толкать…
Глава девятнадцатая. “Борьба с наркомафией”
Самочувствие Вестера Бейкера потихоньку возобновлялось.
Сравнительно быстро: кое-кто из пациентов с похожими проблемами поправился за год, а кто-то - так и не вернулся в норму.
Больному помогали комбинированные галлюцинации – всплывающие образы прошлого и абсолютно вымышленные, позаимствованные из воображения.
Экс-детективу все мерещился Фернок – его лучший друг, ради которого он был готов пожертвовать всем, что имел, бесплотный призрак, дух, наваждение, говорил Бейкеру:
- Если человек оступился, сбился с пути, это не означает, что он потерян. Порой каждому приходится меняться…
- Я… - общаясь с пустотой, с никем, с ничем, псих забывал о сжатом воздухе палаты, его дыхание улучшалось, потому что внимание, выходя из под контроля, полностью переключалось на вымышленную проекцию друга, - Я пытаюсь забыть пережитое, пытаюсь стать снова нормальным, а оно будто затягивает меня…
- Ты не должен бояться – убеждал призрак, - Побороть страх можно, посмотрев ему в глаза. Только героическое преодоление непреодолимого способно залечить столь тяжелую рану.
Но Вестер, сильно сдав в последнее время, ломался. Грезилось, ему понравилось ощущать себя беспомощным.
- Все эти монструозные голоса… Картронд взывает меня, делясь болью. Я так устал…
- Картронд уничтожает изнутри, чтобы когда-нибудь, все переосмыслив, признав свои недостатки, человек смог встать, полностью подняться на ноги. Шанс – привилегия воли, и исходит она из могущественной положительно окрашенной эмоции, связанная с ожиданием.
Реальный Эсмонд Фернок или, напротив, мнимый, каким бы он не являлся запутавшемуся Вестеру, он вечно ему помогал, независимо от собственных возможностей. И даже когда тот не взывал. А настоящие друзья, такие, как экс-комиссар, спасают всегда.
- Я ведь буду жить? Я вернусь, да? – осознав безнадежность всей сложившейся ситуации, выпутавшись из паутины дурмана, пациент проникнулся страхом за себя, за свое будущее, - Не сгнию в четырех стенах?
- Будешь - поначалу призрак его протрезвил, а потом наделил верой, - Ты вернешься туда, где…
Цветут зеленые поля, растекаются голубые реки и
темно-фиолетовые озера, где бегают дети, где живут и процветают счастливые семьи…
- Вернусь… Когда?
- Это вопрос времени…
Попрощавшись с Эсмондом, со славной проекцией, Вестер трижды перекрестился…
Спустя сутки его навестил доктор. Спросил:
- Как ваше самочувствие? – приветливый психиатр носил кривую оптику, усы и колючую неприятную бороденку, отращенную для весны и лета. Весной он ее неизменно сбреет и останется в одних усах, которые не сбривает никогда и которые отращиваются для солидности, для поддержания имиджа интеллигентного американца, манерами близкого к англичанину, - Слышал, уже лучше! – от него веяло веселостью, оптимизмом и жизнелюбием, качествами, неприсущими людям его профессии, - Что не может не радовать!
- Да… - пациент излишне скромничал, - Отхожу постепенно, но все равно не так, как было, до моего увлечения… - а временами и показывал грусть, - Сами знаете чем.
- Не переживайте! – улыбнулся оптимист, секундой позже поделившись советом относительно реабилитации, - Лучше постарайтесь вспомнить, по какой причине решили попробовать, чтобы избежать рецидива, естественно…
Собравшись с духом, согнув луки в локтях, сжав кисти в кулаки, Бейкер решился задать вопрос по теме:
- Я хотел бы знать, сколько еще пролежу здесь… - тот, что мучил его со вчерашнего дня, - Надеюсь, несколько лет торчать не придется?
- Все будет зависеть от заключения медицинской комиссии - из-за шалостей судьбы доктор являлся тезкой и однофамильцем шведского архитектора и инженера-проектировщика, Ральфа Эрскина, родившегося в северном в семье священника, о чем рассказывал каждому, с кем поддерживал длительное общение, - Меня зовут Ральф Эрскин. Кстати, некогда существовал такой интересный архитектор, живший в государстве умеренного климата. Часто якшался с проповедниками фабианского социализма…
Пропустив мимо ушей биографические моменты, пациент потребовал уточнения: