- Ночь?! - усмехается она. - Не смеши меня, Эйвер. Выпьем кофе в баре отеля. И если я уйду оттуда без подписанных документов, у тебя и пятнадцати минут не будет.
И мы оба знаем, что у меня будет столько минут, часов, даже дней, сколько мне понадобится, но эта перебранка - неизменная часть прелюдии. Как и дело, которое, уверен, она вырвала из чьих-нибудь холодеющих рук, лишь бы снова сцепиться со мной. Лишь бы снова прилететь и провести эти минуты, часы или дни рядом.
- Ив, - понижаю голос до мягкого бархата. - Я соскучился.
- Значит, подпишешь всё, что я попрошу, - произносит она после паузы, во время которой явно справлялась со сбившимся дыханием и теперь так фальшиво равнодушна. - Или я не поверю ни одному твоему слову.
- Я подпишу всё, что ты предложишь, если это будет в интересах моего клиента. А ночь в пентхаусе ты мне подаришь, потому что соскучилась не меньше. Через час, Ив. И ты знаешь где.
Я кладу трубку, не давая ей возразить.
Как же ты вовремя, Ива Уорд. Как же охренительно вовремя!
Падаю во вращающийся стул. Делаю целый оборот, откинувшись на спинку, а потом склоняюсь над рабочим столом.
Документы по сети отелей Роберта Картера. Информация на «Хиттон». Нет, я ждал, что от них поступит предложение. Скажу больше: даже выжидал, когда они его сделают, хотя глава компании Роберт Картер и настаивал, что я должен покланяться им первый. Но я никак не ожидал, что прилетит Ив. А ещё я, как всегда, оказался прав: теперь они станут куда щедрее. А бонус в виде Ивы сделал это ожидание не только оправданным, но ещё и вознаграждённым.
Подавляю в себе желание связаться с информатором. Нет, завтра эта Анна Ривз о себе всё расскажет сама. И я не буду пялиться на её сиськи, потому что всю ночь буду окучивать Иви, и мне будет уже глубоко всё равно какого цвета волосы на лобке у этой рыжей.
Мне и сейчас всё равно. Я нанял её на работу, а значит сразу провёл между нами границу, которую не собираюсь нарушать.
6. Анна
Когда в детстве я спросила, почему вместо звучной отцовской фамилии Визе мне дали мамину девичью Ривз, мама с честью выдержала этот сложный разговор и убедила меня, что лучше ничего не менять. Иначе проклятье семьи Визе меня не оставит. Я зачахну в тени этого громкого имени, как слабый росток в тени могучего дуба, и никогда не смогу стать сама собой. Оно будет довлеть и обязывать, и никогда не позволит заниматься чем я хочу.
Как показало время, она была бесконечно права.
Когда я развелась с мужем, то ни секунды не сомневалась, что мерзкую фамилию Дайсон вычеркну из своего паспорта. И кто бы мог подумать, что окажусь тоже права в своём выборе и это сыграет мне на руку.
Я не дочь знаменитого Лиона Визе, владельца фармацевтического концерна «Визерикус». Не жена известного юриста Глена Дайсона. А никому не известная Анна Ривз, человек и секретарь.
Правда, сейчас можно было бы добавить: секретарь блистательного Эйвери Ханта. И в этом уравнении из двух неизвестных, я всё равно «игрек», а не «икс». Всё равно «бета», а не «альфа». И тень дуба всё равно меня заслоняет. Но Эйвер Хант - тот дуб, что я выбрала сама.
Кто бы мог подумать, что, встретив его через двенадцать лет, я вдруг почувствую непреодолимое желание доказать, как сильно он во мне ошибся.
Когда он стал лапать меня своим сальным взглядом, я поняла, что ведь это и есть мой шанс отомстить. Что все прошедшие годы, вся моя жизнь как раз и готовила меня к этому моменту.
И ничего я так сильно не хочу, как разбить ему сердце и посмеяться в лицо.
Он так кичится тем, что не потерпел ни одного поражения. Так бахвалится, что никогда не проигрывает. Тем горше будет его поражение. Тем слаще моя победа. И я наконец почувствую себя отомщённой и смогу оставить Эйвера Ханта покоиться с миром в прошлом.
Звонок отца отвлекает меня от размышлений и выбора наряда, который завтра точно не оставит Ханта равнодушным.
- Нет, пап, я не знаю, что они раскопали на Дайсона, - отвечаю на вопросы отца, расхаживая по гостиной. - Но обязательно выясню о чём говорил с ним Йорн.
Завтра мой первый рабочий день в «Морган & Хант», но я не то, чтобы не осознаю, мне даже поделиться этим не с кем. Маме - нельзя, она будет меня отговаривать. Подруга, с которой я заливала свой позор слезами и вином, давно занята делами куда серьёзнее, чем мои школьные разочарования. А отец... он знал о моих чувствах, но о моём фиаско мы с ним никогда не говорили.