Марго дошла до кондиции и попросила сыграть бэнд что-нибудь неприлично быстрое. Мы с нею под ор публики выдали примерно вот это... https://youtu.be/Z6NYStLb5zU?t=1
Затем в клубе выступал местный поэт. Рассказал стихотворение, про то, что человек, становясь Звездой, сжигает всех вокруг себя палящими лучами.
- Кто хочет высказаться об услышанном? - спрашивает ведущий вечера.
Симпатичная одинокая девушка, затушив сигарету в тарелке, подняла руку и начала:
- Мне...
- Извините, девушка. Нужно подняться на сцену.
Она вышла и сказала, улыбаясь:
- Мне очень понравилось.. Это всё. (смех в зале)
- Девушка, представьтесь.
- Одиль Версуа. (читаю на нимбе Татьяна Полякова).
Девушка уходит со сцены и туда лезет Жан-Поль.
- Я хочу сказать, что я просто в восторге!
- А что в стихах вам больше всего понравилось? - спрашивает у Бельмондо ведущий.
- Я в восторге не от стихов, а от девушки. Моё сердце разбито(хватается за грудь и качается как пьяный) Одиль! Одиль, я люблю тебя!
Зал хлопает, а новоявленный влюблённый идёт к новоявленной даме своего сердца и приглашает её за наш столик, так как она пришла одна.
Когда они сели рядом, передо мной вдруг возникла картина из фильма, где они вместе играли...
Марго даже примолкла, впитывая в ушные раковины пикировку молодых французских пока ещё недозвёзд:
- И часто Вы так пристаёте?
- Часто. А почему Вы без кавалера?
- Это не важно. Не смотрите так на меня, а то станете пессимистом...
- Это от того, что наша жизнь с каждой секундой становится всё короче? Меня это не волнует... Вы - лучшая девушка Парижа и окрестностей... А интересно... какое Ваше настоящее имя?
- А отгадайте...
Жан-Поль закидывает голову и смотрит в потолок. Я достаю записную книжку с карандашом, пишу имя и двигаю к Марго. Та читает:
- Таня? Вы русская? А это что? Псевдоним?
- Да. Таня Полякова. (девушка вопросительно смотрит на меня). А мои сёстры тоже придумали псевдонимы. Младшая совсем недавно. Хочет стать Мариной Влади... Это укороченное... Марина Владимировна Полякова. Мечтает на фестиваль в СССР поехать и петь там русские песни. Глупость конечно же, но всё таки мечта. Мы выступаем иногда в ресторане по-русски, как сёстры Поляковы...
Так мы протанцевали и протрындели, изгаляясь на тему диалектики жизни весь вечер. Я взял у Тани парижский адрес, чтобы послать сёстрам из Москвы приглашение на фестиваль.
Вышли из клуба и идём по брусчатке. Жан-Поль взялся показать короткую дорогу до гостиницы. Плохо освещённая улица пуста... Тут из тёмной подворотни выходят четыре типа бандитской наружности.
- Снимайте цацки и выворачивайте карманы - примерно так можно было перевести просьбу бандоса к нашей компании. Жан-Поль без лишних слов бросился в драку. Сбил одного прямым ударом, но, второй уклонился и саданул недоартисту в бубен. Бельмондо улетел на кучу мусора. Я, среагировав на удар, успел вырубить одного, но мой второй противник оказался вёртким арабом и, сумел таки после ложного движения засветить мне в ухо.
Долбанулся головой о стену. Время растянулось. Я на мгновенье "завис", а затем, сделал пару резких ударов по заторможенному франкоафриканцу. Развернувшийся на крик араба, обидчик Жан-Поля достал нож и, попытался пустить мне кровь, но не достиг успеха. Я, уклонившись, отбил руку с ножом и врезал бандосу под дых, опасаясь повредить свои пальцы при ударе в челюсть. Вражина согнулся, раскрыв пасть. Я, после короткого разбега, залепил пыром в ощеренную челюсть, с хрустом ломая скулу противнику. Минус один.
Из трёх оставшихся, один махался с Бельмондо, а двое шли на меня, надев кастеты. Пока замедление не исчезло, я приставными шагами покружил вокруг бандитской пары, сбив их с направления главного удара. Затем, улучив момент, сделав ложное движение, подставился под удар и, уклонившись, ударил со всей дури в район печени ближнему кастетнику. Дикий крик. Минус два. Третий противник, сделав шаг мне навстречу, остановился в нерешительности, вероятно, слегка струхнув от вопля подельника. Я подскочил к мордовороту и по проверенной схеме сработал: удар под дых + добивание с хрустом ногой в челюсть. Минус три.
Оглядываюсь. Четвертый стонет на куче мусора, держась за славно разбитое Жан-Полем лицо. Бельмондо, вытянув длинные ноги, сидит на каком-то ящике, как на троне, а дамы вытирают ему лицо платочками.
Марго, когда волновалась, то часто повторяла слова. Вот и сейчас она говорила: