Макс накинулся на нее и принялся избивать, ногами в живот, сильнее, сильнее…
Он чувствовал, что плачет, как будто бил кого-то близкого. Сквозь слезы ой взял ее за волосы я принялся наносить удары по груди и лицу. Она еще пыталась как-то защититься руками, но это мало помогало.
Потом, когда она уже почти потеряла сознание, он достал скальпель и полоснул ей по щекам. Плача и всхлипывая, он приблизился к ее лицу и поцеловал ее в губы. Кровь начала обильно струиться, и, он, смешивая ее со слезами принялся подхватывать ее языком. Она была теплая и очень-очень соленая.
— Теперь тебе не надо будет там стоять, — прошептал он. — Ты будешь жить у меня.
Маша уже ничего не чувствовала, она была без сознания.
Макс долго петлял извилистыми коридорами, пока не притащил ее тело в нужную нишу. Потом он некоторое время возился с перегоревшими лампочками, чувствуя на себе испуганные взгляды своих жертв.
Когда, наконец, свет загорелся, он увидел трех, сбившихся в кучу женщин, пожиравших его глазами.
Вероятно, он был весь в крови. Макс провел рукою по лицу. Так и есть. Он посмотрел на руку. Кровь.
Его пленницы с ужасом переводили взгляд с него на новенькую. Они даже забыли друг про друга.
«Какие они грязные!» — подумал Макс, и закрепив цепями Машу, ни слова не говоря, ушел.
Они ожидали, что свет потухнет, но свет остался гореть.
— Что он с ней сделал? — шепотом спросила Ира, когда гул его шагов наконец затих.
Лицо лежащей на боку женщины было полностью залито кровью. Одета она была немного странно, но они не обратили на это никакого внимания.
— Надо ей помочь, — сказала Наташа и они вместе с Ирой, волоча тяжелые цепи подобрались к незнакомке.
Прошло уже больше месяца, как Ира находилась в заточении. Она познакомилась с подругами по несчастью, узнала, почему Арина постоянно молчит, узнала, что Наташа никогда не сможет стать матерью.
То, что сделал с Наташей изверг, подавило ее настолько, что она начала заикаться. Даже в самых страшных кошмарах она не могла предположить, что такое вообще может существовать в этом мире. Но реальность оказалась жестокой.
Лиля смотрела на происходящее мутными глазами и ни на что не реагировала.
Через неделю, как Ира попала в подземелье, пришел Макс, принес еду и сказал, что хочет с ней поговорить. Наедине.
Макс дал ей одежду и повел по темным галереям не произнося ни слова. Они шли довольно долго, впрочем, в теплоте расстояние сильно увеличивается.
Наконец Макс сказал:
— Сюда.
Она повернула и сразу же уткнулась в стену. Молча, он связал ей руки и приковал и стене. Ира приготовилась к самому худшему. То, что он будет резать, кромсать… она знала, он был мастер придумывать эти вещи.
Однако, с минуту Макс постоял, потом похлопал ее по щеке и ушел. Просто взял и ушел. Даже не прикасаясь к ней. У ее отлегло от сердца. Но тревога все равно билась в ее груди.
Может, он сейчас вернется, и тогда…»
Но Макс не вернулся ни в этот, ни на следующий день.
Зато с потолка капала вода. По одной маленькой капле. Кап-кап. Кап-кап. Ира не придала этому малозначительному факту значения. Главное, что он оставил ее в покое. Что он не причинил ей вреда. Или боли. Правда, она с трудом верила этому.
Ира поняла всю жестокость придуманной им пытки через два дня. Одна маленькая капелька воды стала весить в тысячу, в миллион раз больше. Капля врезалась в голову с безумным звоном, заставляя вибрировать от боли каждую клеточку мозга. Она не могла заснуть и ослабела настолько, что только цепи удерживали ее на весу.
Кап-кап. Кап-кап.
Она перестала соображать и готова была вынести любую пытку, только эту. Казалось, тонкие длинные иглы вонзаются в ее мозг. Глубже и глубже.
Кап-кап. Кап-кап.
Потом уже не иглы, огромные черные валуны скатывались на ее голову, разбиваясь о череп со страшным скрежетом. При каждом касании капли в глазах взрывались ярко-белые вспышки и мучительной болью разливались по всему телу.
Кап-кап. Кап-кап.
Через четыре дня она окончательно потеряла сознание. Когда Ира очнулась, то с трудом открыв глаза, увидела над собой лицо Наташи.
Глава 13
После первого заморозка, неожиданно нагрянувшего ночью, температура воздуха стойко застыла на нуле. Остекленевшие улицы, допуская через себя закутанных по-зимнему прохожих, покрылись белой корочкой потрескавшегося льда. Тротуары казались выстланными сверкающими холодными дорожками из мельчайших частичек снега.