Секунду длилась тишина, потом раздался шквал аплодисментов. Люди что-то кричали, улыбались, и хлопали, хлопали… На сцену полился нескончаемые поток цветов, музыки и шампанского. Василий обалдел от такого представления. Он ошеломленно смотрел на своих друзей, а те на него. Они что-то кричали, но из-за шума ничего нельзя было разобрать.
Наташа взяла его и Павла за руку и потащила из толпы. Павел тащил за собой Аню.
— Пойдемте есть шашлык, — услышал Василий. Он засмеялся и они пошли к шатрам, со сторона которых в небо взвивался белы дым.
Глава 50
Архипов и гроша ломаного не дал бы, чтобы сходить на фестиваль. Как и Литвинов, он ненавидел подобные мероприятия. А тем более такие, которые сильно осложняли и без того нервную работу.
В гордом одиночестве он сидел в своем пустом кабинете на Советском и прокручивал возможные неприятности на фестивале. Он и только он отвечал за порядок и безопасность, и при таком стечении народа всякое становилось возможным.
Отправив Деева и Троицкого на остров, сам он остался в кабинете координировать всю организацию. Периодически его радиостанция взрывалась потоками отборной ругани и он представлял, какую нагрузку приходится выдерживать там, на месте.
Не дай бог вмазать какому-нибудь пьянице дубинкой, — увольнение без разговоров. Его предупредил сам Литвинов.
Даже сюда доносились громкие звуки с острова. Представление, видимо, началось. Заиграла, потом замолкла музыка. Слово взяла Никитина. Отдельные фразы он различал. Архипов заерзал на стуле.
На душе было неспокойно и он связывал это с большой ответственностью, свалившейся на него.
Архипов подошел к окну и всмотрелся. В это время на Северном вокзале всегда полно народу. Сейчас там никого нет, — подумал он. И обычно многолюдный Советский проспект выглядел безжизненно. Ни одной машины. Ни одного человека.
Нечто зловещее было в этом. Словно он один остался в ночном городе. Он и фестиваль.
Архипов вернулся к столу и зевнул. Последнее время для сна он выкраивал по три-четыре часа, да и те его мучили кошмарами. Он достал из под стола початую бутылку коньяка и налил себе немного в стакан. Вспомнились прошедшие месяцы.
Неожиданно прозвенел телефон. «Кто бы это мог быть?» — подумал капитан, отвлекаясь от рации. Он поднял трубку и приложил ее к уху.
— Это капитан Доренко. Помните меня? Из ФСБ. -произнес бодрый голос.
— Помню, — ответил Архипов, недоумевая о причине столь позднего звонка. ФСБ он не любил и считал их разгильдяями, у которых слишком много полномочий. — Чем могу помощь?
— Это я вам могу помочь. Помните еще эти странные письма с буквами?
— Конечно. Я их уже давно сдал в архив.
— Так вот, с тех пор как вы поймали маньяка, я тоже отложил это дело в самый нижний ящик..
— Правильно сделали.
— А позавчера что-то на меня нашло, решил побаловаться с компьютером. У нас их тут много…
— У меня много работы, — бесцеремонно прервал его Архипов, — фестиваль.
— Вот и я к тому же. Три дня по несколько часов перебирал варианты, а сегодня к вечеру появилось кое-что интересное. Архипов опять зевнул.
— И что же?
— Два слова, вполне осмысленные. Фестива и Нкитина.
— Что?! — не смог поверить своим ушам Архипов. Прижимая трубку к уху он достал свой блокнот и нашел буквы. Так и есть. Получаются именно эти слова. Фестива и Нкитина. Это могло означать только одно. Да, Фестиваль и Никитина. Именно этот, сегодняшний фестиваль и незабвенную Никитину.
— Спасибо, — пробормотал Архипов и повесил трубку. Но маньяк же мертвый, причем тут фестиваль… Архипов сам навестил его в морге, чтобы при свете разглядеть труп получше. На всякий случай Архипов подошел к рации.
— Остров, прием.
— Остров слушает, — раздалось после некоторого молчания.
— Это Деев? Архипов вызывает.
— Деев на связи.
— Слушай, — сказал Архипов, — следи получше за Никитиной. Каждый шаг. Конец связи.
— Хорошо.
Рация замолчала. Со стороны острова доносилась громкая музыка, прерываемая речью ведущего. Что все это могло значить? Он не находил объяснения.
Глава 51
Деев с Троицким находились как раз возле сцены. Сюда стекалась вся информация о положении на острове.
— Архипов приказал следить за ней, — крикнул Деев Троицкому, кивая на Никитину. Та вместе с другими людьми и своими помощниками сидела за импровизированным полукруглым столом, исполняя роль жюри фестиваля. Стол находился у правого крыла сцены. Троицкий пожал плечами.