– Мне доставили в офис цветы, это не ты их отправил? – слова царапают горло.
На мгновение замолкаю, до конца осознавая, что он действительно не имеет отношения к цветам.
– Прости, милая, мне немного неловко, – в его голосе проскальзывают виноватые нотки. – Я забыл нашу дату, да? И ты решила мне так об этом напомнить?
Нервно постукиваю пальцами по столу, пытаясь собраться с мыслями. Если не он, то кто?
– Тогда забудь. Это не был сарказм, – я стараюсь говорить небрежно, но голос предательски подрагивает. – У нас нет никакой даты. Цветы, видимо, доставили коллеге, а я подумала, что они мне от тебя.
– Слышу, ты расстроилась, – в его голосе появляются теплые нотки. – Обещаю исправиться сегодня вечером. Заеду за тобой, ладно?
– Да, договорились, до встречи, – выдыхаю я и кладу трубку.
Откидываюсь на спинку кресла, прикрывая глаза. В голове бьется единственная мысль: если цветы не от Дэйва, то кто их отправил? Аромат цветов теперь кажется удушающим, а их красота – почти зловещей.
Маленький белый конверт почти сливается с кремовыми бутонами. Я достаю записку, и при виде незнакомого размашистого почерка у меня перехватывает дыхание. Джейсон… От одного его имени по коже бегут мурашки, а в памяти словно включается кинопленка вчерашнего вечера: тепло его ладоней, скользящих по моей талии, внезапный всплеск воды, холодящей кожу сквозь тонкую ткань платья. И этот его взгляд – дерзкий, обжигающий, от которого подкашиваются колени даже сейчас.
“Одри, прошу прощение за вчерашний вечер. Надеюсь Harry Winston поможет забыть о неприятных эмоциях. Твоё платье вернулось из химчистки.”
Джейсон.
Мой взгляд падает на характерную синюю коробочку, притаившуюся рядом с букетом. Пальцы непроизвольно поглаживают бархатистую поверхность, прежде чем открыть её. Затаив дыхание, я разглядываю браслет – россыпь бриллиантов играет в утреннем свете, бросая радужные блики на стены. Поворачиваю голову – и правда, на дверной ручке висит чехол с моим платьем.
– О нееет, – Со стоном откидываюсь в кресле, зарываясь пальцами в волосы.
В висках пульсирует, а где-то под ребрами растекается предательское тепло. Я кусаю губу, пытаясь подавить непрошеную улыбку. Его забота настолько продуманная, что это почти раздражает.
Самоуверенность сквозит в каждом его жесте, в каждом слове записки. Будто он точно знает – я не смогу устоять. Медленно выдыхаю, сжимая подлокотники кресла, и решительно прячу браслет в ящик стола. Не хватало ещё, чтобы кто-то заметил.
Монотонный стук клавиатур и приглушенные разговоры коллег возвращают меня в реальность. Открываю ноутбук, но строчки презентации расплываются перед глазами. Взгляд то и дело возвращается к букету, а пальцы невольно касаются ящика, где спрятан браслет.
На обед я иду с Амандой. Мы с ней почти неразлучны – она моя соседка и коллега, и, к тому же, единственная, кто всегда на моей стороне. Звон столовых приборов и приглушенный гул голосов в маленьком кафе на углу создают уютную атмосферу. Аромат кофе щекочет ноздри, смешиваясь с запахом свежей выпечки. Мы занимаем наш привычный столик у окна, через которое льется мягкий дневной свет. Я чувствую, как прохладный кондиционированный воздух приятно освежает кожу.
Пульс учащается от предвкушения предстоящего разговора. Пальцы слегка дрожат, когда я достаю из сумки маленькую бархатную коробочку. Бархат приятно щекочет подушечки пальцев, когда я ставлю её на гладкую поверхность стола. Аманда подается вперед, её карие глаза загораются любопытством, а брови слегка приподнимаются.
– Смотри, – я легонько подталкиваю коробочку к ней. Аманда наклоняется ближе, её длинные темные волосы скользят по плечам, – Как думаешь, что это?
Она открывает коробочку, и я слышу легкий щелчок замка. На долю секунды её зрачки расширяются, а затем губы изгибаются в ухмылке:
– Очевидно, браслет.
Я киваю, наблюдая, как Аманда прищуривается и покусывает нижнюю губу – её привычный жест, когда она что-то обдумывает. Солнечный луч падает на серебряную поверхность браслета, отбрасывая блики на стену.
– А как думаешь, от кого? – мой голос звучит тише обычного.
Она замирает, изучая моё лицо. Её пальцы нервно постукивают по столешнице, создавая тихий ритмичный звук.
– От Дэйва? – произносит она не отрывая от меня пристального взгляда.
Я молчу, чувствуя, как напрягаются мышцы челюсти. Аманда медленно качает головой, её плечи опускаются, а на лице появляется горькая усмешка.
– Нет, – выдыхает она, и я слышу в её голосе нотки понимания.