— Любочку ждешь? — Из соседней двери высунулась востроносенькая соседка.
— Да. Вы не знаете, куда она ушла? К друзьям или на работу?
— Да в деревню они с Максимкой уехали. Бабушку поздравить. И песика с собой взяли. Хороший у них песик, не кусается, не лает, тишину соблюдает, большой только больно. — Соседка с сомнением покачала головой. — А так они еще в пятницу уехали, позавчера то есть. Вернутся не раньше, чем завтра к вечеру.
— Спасибо! — искренне поблагодарил Дмитрий. — Вас как зовут-то?
— Глафира Тихоновна.
— С праздником вас, Глафира Тихоновна. И еще раз спасибо.
Провожаемый старушкиным взглядом, он вышел из подъезда и задрал голову к небу. Небо сияло отмытой распахнутой синевой, не запятнанной ни единым облачком. Синева эта была похожа на свадебное платье невесты, хотя, как запоздало вспомнил Дмитрий, невеста же всегда в белом. От этой синевы хотелось петь, приплясывать и делать глупости. Немного подумав, он решительно зашагал в сторону остановки автобуса.
Лелька пекла пироги. В доме уютно пахло сдобным тестом. На широком деревянном столе лежали, накрытые салфеткой, пирог с мясом, пирог с луком и яйцом, большущий рыбник и пирог с брусникой.
«Эх, яблок не догадалась купить! — подумала она. — Тесто остается, как раз бы на пирог с яблоками хватило. Максим их больше всего любит. Но магазин сегодня закрыт, так что яблок взять негде. Придется плюшки напечь, не выкидывать же тесто».
Поставив в русскую печь первые два поддона с пирогами, она обратила внимание на беспокойно крутящегося по кухне Цезаря.
— Собака, ты что? На улицу хочешь? — Пес скулил перед закрытой дверью, выразительно скреб порог лапой и всячески давал понять, что ему срочно требуется выйти наружу. — Ладно, погоди, сейчас куртку накину и выйдем. Макс, — позвала она, — Цезарь просится гулять, может, ты сходишь?
— Мам, сейчас, только книжку дочитаю, как раз до самого интересного дошел, — послышалось сверху, и, вздохнув, Лелька сунула ноги в стоящие у порога валенки, не глядя запустила руки в рукава своего ярко-красного пуховика и шагнула на крыльцо.
Промелькнувший мимо нее Цезарь пулей слетел с крыльца и помчался к забору. Понимающе усмехнувшись, прихватило парня, бывает, она неторопливо спустилась со ступенек, приложив руку ко лбу, чтобы защитить глаза от яркого солнца, посмотрела вслед убежавшей собаке и охнула. У забора стоял Воронов, вокруг которого скакал обезумевший от счастья Цезарь.
Увидев Лельку, Дмитрий на мгновение замер и быстрыми шагами пошел, почти побежал ей навстречу.
— Леля… — Он замолчал, не в силах подобрать нужные слова. — Я пришел тебя поздравить.
Острая волна счастья поднялась откуда-то от пяток, обдав жаром сердце, заставив задышать полной грудью, затопив голову и пролившись нежданными слезами.
— Митя, — прошептала Лелька сквозь эти слезы, — я так тебя ждала!
— Я тебе подарок принес. — Он неловко протянул ей свой пакет. — Мне показалось, что он будет очень кстати.
Она протянула руки, но не к пакету, а к нему. Как зачарованная, провела пальцами по шершавой куртке, поднялась к небритой, отливающей синевой щеке, пробежалась по бровям, легко коснулась губ и припала к ним в долгом освобождающем поцелуе.
Глухо вскрикнув, Воронов подхватил ее на руки и рванулся навстречу ее губам, по которым истосковался за последние три недели и с которых пил теперь опьяняющую живую прохладу.
Позабытый пакет выпал из его руки, и, приземлившись на снег, порвался. Крупные красные яблоки высыпались, раскатились по снегу, поймав своими глянцевыми боками первых в этом году солнечных зайчиков. Одно яблоко откатилось прямо к лапам Цезаря, который сразу лег и весело захрустел своей добычей.
— Яблоки, — прошептала Лелька, оторвавшись от Митиных губ. — Яблоки на снегу. Я никогда не знала, что это так красиво. Даже собирать жалко, хотя надо. Мне как раз на яблочный пирог не хватало. Ты волшебник, ты знаешь об этом? Хотя, — в ее голос вернулась привычная насмешливость, — если бы сейчас была осень, я бы предположила, что ты ограбил чей-то сад. Тут на десять пирогов хватит. Сколько здесь килограммов? Три? Пять?