- Тьфу, пропасть! Не успел, - печально вздохнул Михрютка.
Посидел, пытаясь в себя прийти от потрясения, и начал собираться в обратную дорогу, чтоб предупредить болотных обитателей об опасности.
- Что так тяжко вздыхаешь?
Обернулся на голос. Голенастый аист пытливо смотрел на него глазами-бусинками.
- Лягухи мои, понимаешь… Глупые совсем… Вот же ж незадача - не уберёг!.. Не остановил. Сорока говорит, мол, царевич тут. И они - наперегонки! Так все втроём на вертел и попали...
Рассказ Михрютки был сумбурен и путан, но аист всё понял:
- Охолонь. Ты не виноват. Я их тоже предупреждал. Кричал, кричал, не вняли. В царевны захотели. А принц - француз. Они у себя во Франции своих лягух всех слопали. А эти дуры зелёные кукиши мне крутили, завистником обозвали, сами в руки ему прыгнули. Эх…
Михрютка и аист понимающе переглянулись и помолчали.
Тем временем лягушки и черепахи начали высовывать из воды любопытствующие носы.
Хранитель болота вздохнул и назидательно проговорил:
- Вот до чего погоня за знатными женихами приводит!..
Аист развёл крыльями и добавил:
- Нет, чтоб семьёй обзавестись на болоте, жить-поживать, икру метать да головастиков наживать, - царевичей ждали. Вот и дождались. Французские принцы лягушек очень любят, особенно ножки.
Повертел шеей и съехидничал:
- Ну, кому тут ещё заморский царевич нужен?!
Любопытные носы скрылись в воде. Болото притихло. Но вряд ли надолго.
До следующего переквака о своём высоком предназначении.
Или до следующего принца.
Червону руту не шукай вечорами
Лёгкий снежок сыпался мелкой крупой. Лина то шла, то бежала по лесной дороге к речке Неясить. Все вокруг было словно в тумане: как ни пыталась, не могла унять слезы. У березы, аркой нависшей над дорогой, она свернула на узкую тропинку, которая должна была вывести ее прямо к избе бабки Антониды.
Старуха была известной травницей и шептуньей, болтали даже, что она настоящая ведьма. Ну и пусть! Лине больше надеяться не на что. И не на кого… Если Мишка к ней не вернется, она умрёт от горя, таблеток наглотается и умрёт, вот тогда он поймёт, как она любила. Тогда-то они оба попляшут: из-за похорон его свадьба с Любкой точно расстроится.
Лину от злости на бывшую подругу затрясло, она едва не завыла в голос, но быстро опомнилась: рано сдаваться. Она будет бороться за свою любовь! Настроение, как маятник старинных ходиков, в очередной раз качнулось от отчаяния к надежде.
Ведьма ей поможет. Миха её!.. — и точка. Лина его никому не отдаст, тем более этой лахудре белобрысой. Мало ли что она там себе навоображала… Самое обидное, что совсем недавно они с Любкой дружили, когда-то даже сидели за одной партой в школе.
Мишка всего на три года их старше. Он после школы уехал из деревни поступать в училище. Болтали, что отучился, в армии отслужил, домой возвращаться не собирается. Когда его мамка тяжело заболела, дед отправил телеграмму. По приезде они с Любкой его не сразу признали. Настоящий мачо. Таких только в заграничных сериалах показывают. Высокий да мускулистый, просто залюбуешься. У неё ноги подкосились, и сердце сладко заныло, когда увидела, как он у себя во дворе дрова колет. Лина тогда сразу поняла: Мишка должен достаться ей — она же самая красивая. Поначалу так и было, Он ходил за ней хвостиком, конфеты носил, даже стихи пытался сочинять, а потом раз — и неожиданно переметнулся к Любке. Ей, а не Лине он признался в любви.
Да Любку за такое коварство убить мало! Вот бы ведьма превратила заклятую подругу, змею подколодную, в здоровенную бородавчатую жабу!
Лина прибавила шагу. Гнев и месть подгоняли её словно рой ос.
А вон уже и заимка видна. Справа к ней вплотную подступает лес, слева неторопливо течет Неясыть между пологих берегов, поросших осокой и камышами. Морозы не успели ещё сковать речку ледяным панцирем, только снежок окутал заросли белой кисеёй.
Ведьма, как и положено, обходилась без благ цивилизации: ни электричества, ни водопровода у неё не было. Вокруг дома и огорода стоял высокий забор из потемневших от времени кривых досок. Во дворе виднелась покосившаяся от времени избушка. В огороде, ближе к лесу, топилась банька. Лина набралась духу, открыла тугую калитку и вошла во двор.
Рыжий петух, найдя то ли червя, то ли корку, бойко зазывал кур на угощение. Увидев гостью, он покосился на нее, не посягнёт ли пришелица на его добычу. Девушка показалась ему то ли не опасной, то ли недостойной внимания, пытливо оглядел и продолжил зазывать несушек. В загородке меланхолично похрюкивал поросёнок. Большой чёрный пес выглянул из конуры и лениво гавкнул в ее сторону, скорее для порядку, чем по долгу службы. Протяжно заскрипела дверь, и на крыльцо, сгорбившись, вышла бабка Антонида. Сухонькая старушка опиралась на клюку, голова аккуратно повязана белым платочком.