— Те светлые облачка — колонии вот таких рыбешек.
Крис поднял взгляд и увидел, что рядом с Вальей оказался Менестрель. Сирокко на пару сантиметров развела большой и указательный пальцы.
— На самом деле они скорее насекомые, но дышат водой. И составляют подлинные колонии, с улейным мозгом, как у муравьев или у пчел. Но у них нет матки. Из того, что мне удалось выяснить, стало понятно, что у них, по всему, демократические выборы. Представь себе собрания избирателей, предвыборные компании и пропаганду в виде выпускаемых в воду продуктов половых желез. Победителю кампании позволяется вырасти в метр длиной и удерживать власть в течение семи килооборотов. Функции метрового президента в основном моральные. Он лишь выпускает в воду всякие химикалии, поддерживающие нормальную, счастливую жизнь роя. Если президента убивают, рой разом перестает питаться и просто растворяется. Под конец срока рой съедает вождя. Клянусь, более разумной политической системы я в жизни не встречала.
Крис внимательно посмотрел на Фею, но не заметил и намека на то, что она натягивает ему нос. Вообще-то он не собирался ни о чем ее спрашивать. Его страшно удивило, что Сирокко сама заговорила, и теперь Крис готов был выслушать все, что она соберется ему поведать. С самого выезда из Фонотеки Фея молчала и выглядела при этом предельно выдохшейся. Несмотря на более чем очевидные доказательства ее человеческих слабостей, Крис все еще испытывал к Сирокко благоговейный страх.
— Вообще Нокс — одно из самых стерильных мест в Гее, — продолжила она. — Немногие твари могут здесь жить. Вода слишком чистая. Попадаются пропасти километров по десять глубиной. Вода выкачивается и подается на пластины теплообменника, кипятится и перегоняется. Назад, понятное дело, идет практически одна дистиллированная. Будь там поглубже свет, красота была бы невероятная; ты видел бы на многие сотни метров.
— Да и так очень красиво, — отважился Крис.
— Пожалуй, ты прав. Да, на вид оно красиво. Но мне тут не до красоты. Дурные воспоминания. — Фея вздохнула, затем снова указала на воду. — Вон тот трос в середине крепится к острову под названием Минерва. Наверное, это и островом-то не назвать; трос занимает всю его территорию. Так что береговой линии, собственно, и нет. Мы там ненадолго остановимся.
— А другие огоньки? Вон те, которые точечками.
— Это подлодки.
Пристав к берегу, титаниды сняли с себя седельные вьюки, а также вынули блестящие стальные клинья, которые оказались просто-напросто топорами. Пробиваясь через лес при помощи ножей, они вскоре смастерили топорища и принялись валить деревья.
Крис наблюдал за работой с безопасного расстояния — после, как обычно, предложения о помощи и вежливого отказа.
Деревья были удивительные. Каждое — ровно пятнадцати метров высотой, прямое как столб, и полметра в диаметре. Ветвей у них не было, а на верхушках росли гигантские, тончайшие листья наподобие пальмовых. Крису все это напомнило торчащие из мишеней стрелы.
— Деревья не кажутся тебе необычными? — Заметив, что Крис внимательно наблюдает, Габи к нему присоединилась.
— А как они называются?
— Тут ты меня застал врасплох. Я знаю сразу несколько названий. Ни одно официально к ним не приписано. Я привыкла звать их телеграфными столбами, но это уже надоело. В лесах они зовутся срубными деревьями — теми, кто строит срубы. У моря они — плотовые деревья. Так или иначе, дерево-то одно и то же. Самое лучшее, пожалуй, звать их просто бревнами.
Крис рассмеялся.
— Каждое дерево становится бревном, когда его срубят.
— Но ни одно дерево так для этого не подходит, как эти. Прекрасный пример сотрудничества со стороны Геи. Она порой делает вещи, простые до гениальности. Вот, смотри.
Габи подошла к верхнему листу поваленного дерева, достала нож и ловко его срезала. Крис заметил, что тонкая трубка оказалась полой. Габи сунула туда нож и резанула вверх. Гладкая кора треснула, разошлась по всей длине ствола, отвалилась и обнажила влажную желтую древесину — настолько гладкую, что она казалась обработанной на токарном станке.
— Ну и ну.
— Это еще не все. Валья, можно твой топор на минутку? — Титанида с готовностью отдала Габи свой топор. Крис присел на корточки, пока Габи примеривалась к идеально гладкому торцу, который обнажился, когда отшелушилась кора. На торце виднелась линейная решетка. Габи рубанула как раз по одной из линий. Раздалось глухое «бум».
— В этом искусстве мне до них далеко, — посетовала Габи. Потом выдернула лезвие и рубанула снова. С сухим треском бревно рассыпалось на десяток досок. Габи поставила ногу на штабель, повесила топор на плечо и ухмыльнулась, расслабляя мышцы ударной руки будто заправский дровосек.
— Вот это да!
— Да ну, подумаешь. Во всяком случае, это еще не все удивительные чудеса. Легким движением руки кора превращается в полоски, крепкие как сталь. Ими можно пользоваться для сбивания бревен в плот. Пни еще несколько часов будут источать превосходнейший эпоксидный клей. На доски мы будем разделять только одно из двадцати деревьев. Больше просто ни к чему. Бревна пойдут на сам плот, а из досок мы сделаем настил. Таким образом, случайная волна не обратит всю штуковину в большую груду древесины. Через пять-шесть оборотов плот должен быть готов к плаванию. Конец лекции. Благодарю за внимание.