— Ты закончила? — прервал он этот монолог, не зная, то ли ему смеяться, то ли кричать от досады.
— Нет еще, — возразила она огорченно. — Но, если вы не способны даже выслушать человека… — Она пожала плечами.
— Напротив, — объявил он. Губы его были крепко сжаты. — Я готов. Давай объяснимся. Хочешь кое-что услышать?
Тэмсин не ответила. Она перескочила через лужу с живостью, несколько противоречащей ее утверждению о полном упадке сил, и бодро сказала:
— Дом вдовы, должно быть, вон тот, слева. Он единственный беленый на этой улице.
Сеньора Браганца, привыкшая к женщинам-партизанкам, не выказала особого удивления по поводу вида Тэмсин. Она настояла на том, чтобы прежде показать гостям весь дом, и наконец привела их в комнатку наверху, под самой крышей, так же как и домик, чисто выбеленную.
— Замечательная комната, — сказала Тэмсин, перебивая словоохотливую вдову, начавшую было превозносить достоинства помещения. — Все, что мне сейчас надо, — это постель. И горячая вода.
Вдова покинула их, чтобы позаботиться о воде, и Джулиан, до этого времени молча глядевший в окно, отрывисто бросил:
— Я ухожу.
— О, нет нужды так спешить, — отозвалась Тэмсин, быстро подойдя к двери и загородив ему дорогу.
Она улыбнулась:
— К чему такая щепетильность, милорд полковник? У нас есть время. Есть даже постель.
— Меня это не интересует, — отрезал он грубо. — Отодвинься.
Она покачала головой — на губах ее мелькала все та же плутоватая улыбка. Она кинула на постель ружье, ловким движением плеча освободилась от перевязи, позволив ей упасть на пол. В следующий момент ее руки оказались на поясе. Джулиан застыл на месте, в его мощной фигуре, будто изваянной из камня, теперь живыми были только глаза. А она тем временем сбросила бриджи и начала расстегивать рубашку. Показались маленькие, совершенной формы, дерзко вздернутые розовые соски. Тэмсин отошла от двери и шагнула к нему, не спуская глаз с застывшего лица.
Руки будто бы сами собой легли на ее груди, и он ощутил, как они заполнили его ладони. Он смотрел сверху вниз на нежный узор голубых вен, просвечивавших под молочно-белой кожей. Быстро билась жилка на шее, и в такт этому биению вздрагивал ее затейливый серебряный медальон.
Тэмсин замерла, словно вслушиваясь в его прикосновения, а руки скользили вниз, по ее груди, стройной талии, коснулись спины, его пальцы пробрались за пояс и поползли вниз к упругой округлости ягодиц.
— Черт бы тебя побрал, девушка, — произнес он, и голос его звучал хрипло в тихой темноте комнаты. — Черт бы тебя побрал, что ты со мной делаешь?
— Можно поставить вопрос иначе; что вы делаете со мной? — сказала она, и ладони ее сошлись за широкой спиной, ноги плотно прижались к его бедрам, ощутив твердость стремившейся вырваться из плена одежды плоти.
Чары были нарушены скрипом деревянных ступеней и звуком шаркающих шагов. Пелена рассеялась. Он резко отдернул руки, будто обжегшись, повернулся и выскочил из комнаты, едва не задев сеньору Браганца, тащившую наверх дымящийся медный кувшин с водой. Джулиан оказался на улице. День уже клонился к вечеру. Воздух сотрясал непрерывный грохот артиллерийской пальбы.
Сент-Саймон поспешил к конюшне, чтобы взять лошадь, и грум, заметив синий огонь, полыхавший в его глазах, плотно сжатый рот и мрачно выдвинутую вперед челюсть, отшатнулся. Полковник выехал из Эльваса и двинулся к лагерю, к своей палатке, к успокоительной прозе военной жизни.
Должно быть, он начал терять рассудок. Она была грязной, хитрой, переменчивой, как ветер, продажной интриганкой, способной на любые капризы, и все же… все же… Она волновала его до глубины существа.
Тэмсин видела из окна, как он шагал по улице с такой поспешностью, будто за ним гнались все дьяволы ада.
— Как неучтиво с вашей стороны, милорд полковник, — бормотала она про себя. — Неужели вы способны чего-нибудь бояться? Но, конечно, не меня?
Едва заметная усмешка тронула ее губы, и она отвернулась от окна, чтобы обсудить с вдовой Браганца плачевное состояние своей одежды.
Глава 6
— Где наша гостья, Джулиан? — спросил главнокомандующий, когда полковник вошел в его апартаменты.
— Я послал Сандерсона, чтобы он проводил ее сюда, — ответил Джулиан, кивком приветствуя остальных пятерых членов штаба, собравшихся на обед к Веллингтону.
— Ну и каково ваше впечатление о ней, Джулиан? — поинтересовался майор Карсон, подавая ему стакан шерри. — Просветите нас.
— Я бы ни капельки ей не доверял, — заявил Сент-Саймон решительно.
— Учитывая, что она и сама-то с капельку, получается совсем немного, — сказал Веллингтон, смеясь собственному каламбуру. Смех его очень напоминал лошадиное ржание.
Улыбка Джулиана была суровой.
— Вы попались на удочку — вас обмануло небольшое представление, которое она разыграла здесь сегодня.
— Представление? — Веллингтон удивленно поднял бровь.
— Это бессилие, изнеможение трогательной маленькой сиротки. Конечно, она была измучена, это верно. Думаю, за последние пять дней ей удалось поспать всего несколько часов, да и то главным образом в седле. Но упасть в обморок — Фиалке? Нет уж, увольте, найдите другого простака.
С гримасой отвращения он залпом проглотил свой шерри.
— Так вам эта леди не нравится, Джулиан? — спросил с усмешкой бригадир Корнуоллис.
— Чрезвычайно не нравится. И, должен вам сказать, Корнуоллис, что слово «леди» в данном случае совершенно неуместно. Она двуличная, алчная, готовая на любую подлость интриганка.
После того как прозвучало это краткое, но убедительное обличение, с минуту все молчали, потом полковник Уэбстер сказал;
— Ах, Джулиан, вы никогда не относились спокойно к своим даже незаметным постороннему глазу поражениям.
«Вы и половины не знаете из того, что произошло». Но Джулиан не произнес этого вслух. Он удовольствовался еще одной мрачной улыбкой и заметил:
— Вы еще не слыхали, как меня вынудили сделать отчаянный бросок чуть ли не через всю страну, чтобы снять эполеты с Корнише.
— Что? — послышались восклицания, и полковник снизошел до краткого описания известных событий. При этом смеялись все, кроме самого рассказчика.
— Прошу прощения, сэр. В дверях появился Сандерсон.
— Ну? — Веллингтон посмотрел на него с легким раздражением. Лейтенант пришел один.
— Фиалка, сэр… она…
— Сбежала? — перебил Сент-Саймон, рывком вскакивая на ноги и ставя на стол стакан с шерри.
— О, нет, полковник, но она спит, и сеньора Браганца не смогла ее разбудить.
— Может быть, следует дать ей отоспаться? — предложил Веллингтон.
— О, да она не спит, — заявил Джулиан. — Это одна из ее штучек. Я доставлю ее сюда через пятнадцать минут. С этими словами он вышел из комнаты.
— Ну-ну, — пробормотал Уэбстер, — не могу дождаться момента, когда встречусь с нашей гостьей. Кажется, она произвела чрезвычайно сильное впечатление на Сент-Саймона.
— Пожалуй, — согласился командующий, задумчиво хмурясь. — Хотя Бог его знает, произвела или нет?
Сеньора Браганца приветствовала разгневанного полковника нескончаемым потоком португальской речи и усиленной жестикуляцией. Джулиан, чуть-чуть знавший по-португальски и относительно бегло говоривший по-испански, понял, что «бедное дитя» спит как ангел и что было бы преступлением будить ее. Партизаны не трогали местное население Португалии и Испании, и похоже было, что вдова готова выдержать настоящее сражение, чтобы защитить сон отдыхающей наверху девушки.
Хозяйка стояла на подступах к лестнице, и Джулиану пришлось просто отодвинуть ее в сторону.
Он распахнул настежь дверь маленькой комнатки под крышей и остановился, будто что-то удержало его на пороге.
Лунный свет из единственного круглого оконца падал на узкую походную кровать, на которой лежала Виолетта… Она спала на спине, руки ее были подняты вверх и покоились по обе стороны подушки, ладони сжаты, как у спящего младенца.