Страшила в переговорах не участвовал; тем не менее он сочувствовал нашей борьбе и предложил, чтобы мы несколько оживили дискуссию, захватив на следующую встречу автомат «узи». По мере того как переговоры заходили в тупик, я все больше думал об убийствах и похищениях в Мексике и начинал склоняться к мысли, что Страшила, возможно, и прав. Между тем сделка была на грани срыва. Узнав о наших трудностях, Бидьют Сен впал в ярость и созвал нас к себе в кабинет. Номинально он еще вел нью-йоркскую группу, и мы приготовились к очередному разносу.
Однако Королева, сильно уступавшая Сену по званию, держалась с ним совершенно независимо, призывая не горячиться и уверяя, что в конце концов мы своего добьемся. В сущности, оставались два главных препятствия: размер эмиссии и уровень сверхобеспечения. Мы вели речь по крайней мере о 250 миллионах долларов, чтобы комиссионные стоили наших усилий, и считали, что инвесторы потребуют не менее 15% дополнительного обеспечения (как это и было с последними PLUS).
Слушая речь Королевы, Сен гневался все больше, а затем совершенно вышел из себя. В неукротимом желании вправить мозги этому гангстеру Херардо Варгасу из Banamex он схватил телефон и приказал соединить его с Мехико.
Когда Варгас поднял трубку, Сен буквально взорвался. Бросив несколько обычных слов, он выпалил: «В общем, так: или вы идете на 250 миллионов и 15% допобеспечения, или до свидания». На другом конце наступило молчание. Варгас не ожидал ни самого Сена, ни такого грубого напора. Потом он довольно спокойно ответил, что ведет переговоры с Королевой и представителями группы RAV, что переговоры продвигаются и ему неясно, правильно ли Сен представляет себе ситуацию. Сен проигнорировал это заявление и насел снова, но ничего не добился.
Швырнув трубку, Сен в дикой ярости завопил: «Да пошло это все...!» — и выбежал вон. Теперь уже вспылила Королева: по ее мнению, пока все шло вполне приемлемо, и она имела железный настрой добить дело, невзирая на трудности. Banamex относился к числу важных клиентов и служил перспективным источником будущих операций, а тут Сен посылает Варгаса. Она рявкнула: «Если мы сейчас завалимся, пусть он и расхлебывает!» — и тоже вылетела вон. Я остался с Маршалом Салантом; мы взглянули друг на друга и пожали плечами: ясное дело, всему каюк.
Между тем Сен занялся делом, которое он очень любил (наряду с шахматами), — ставками на матчи чемпионата мира. Разрабатывая сложную ставку на несколько футбольных команд, он начал понемногу отходить и бормотал: «Игра приятственная, но все это вроде как с Banamex, все может полететь, потому что везде козлы».
Тут к нему подошел Страшила и показал таблицу опционов облигаций Brady в латиноамериканском журнале. Часть пара Сен выпустил на него.
— Вот что интересно, — забубнил Страшила, сам не зная, что хочет сказать, — так это список продавцов опционов.
— Красота, — ответствовал Сен, — правда, очень интересно. Знать бы только, чем.
Страшила пожал плечами и побрел к себе.
Когда Сен до конца уяснил, что Banamex ни в какую не хочет подписывать контракт, он впал в уныние и пробормотал: «Не знаю, что мне вообще тут делать». Я сочувствовал ему, но в целом думал точно так же. В числе прочего мы обсуждали вариант выхода из тупика с Banamex. Идея состояла в том, что Morgan Stanley покупает пакет опционов «пут», чтобы довести сверхобеспечение с 15 до 18%. Но и это не прошло.
Однако когда группа подсчитала прибыли от сделки по MEXUS с Serfin Securities, Сен несколько приободрился. Мы, считал он, могли сделать еще больше, и похвалялся: «Еще немного, и я буду королем мексиканского рынка». На службу Сен грозился приходить в сомбреро. Несколько месяцев спустя, когда песо рухнуло, по залу стала гулять карикатура с заголовком «Бидьют Сен», на которой был изображен нищий, протягивающий свое сомбреро за мелочью.
Мы сделали на MEXUS несколько сотен тысяч, но боссы остались недовольны. Королева повелела мне переключиться с Мексики на что-нибудь еще. Действительно, пора было двинуться в другую страну. Маршал Салант поблагодарил меня за MEXUS, заметив при этом, что вся операция проведена «на уровне колеса». Иными словами, я не придумал ничего нового, а вообще, заметил он, команде RAV нужно что-то новенькое — какая-нибудь свежая идея, способная принести комиссионных на миллион, а лучше — больше.