– Так что же, мы долго будем языками чесать, ничего не делая? – разочарованно вздохнул Натан.
- Deux ex makina, - по латыни тихо высказался доктор Хайт.
- Что? Вы что-то сказали? – все обернулись с надеждой.
- Дэус экс макина - Воля Божья! Бог сохраняет ему жизнь и даёт время покаяться. Это Божья милость.
- Мы должны обсудить, целесообразно ли искусственное поддержание жизнедеятельности организма, когда не существует надежды на продолжение жизни и функционирования организма как целого, – после короткой паузы тихо предложил Прохоров.
Доктор Хайт и Натан переглянулись, Алессандра встала так резко, что ее стул упал, и стремительными шагами вышла из конференц-зала. Только за дверью она дала волю слезам. Полбеды знать, что самый дорогой тебе человек погиб. Но знать, что он еще жив и как-то умрет на глазах, просто невыносимо. Оставшиеся же скорбно молчали. Наконец, спокойно, но уверенно и с надеждой заявил доктор Хайт:
- Мне понадобится время, я должен копнуть глубже. Еще не все варианты испробованы.
Натан печально вздохнул. Прохоров кивнул головой.
Рим
Конференц-зал научно исследовательской группы Фиат Люкс
2:34 ночью
- Итак, все в сборе, – Прохоров прошел к столу, сел, и не торопясь спросил: - У вас есть что-то новое доктор Хайт?
- Простите, что собрал вас столь поздно ночью, я нащёл то, что поможет нам и подумал, что надо провести внеплановое совещание, - ответил доктор Хайт, - позвольте перейти к делу. – Он открыл папку, вынул документы и фотографии, прикрепленные к ним, и протянул ее Прохорову. Прохоров бегло и удивленно пересмотрел фотографии, пожав плечами, передал их Натану, а тот, в свою очередь Алессандре.
– В моем личном архиве я обнаружил совпадение: дела №4212. В прошлом я работал в секретном проекте, и эти данные были строго конфиденциальны.
Алессандра непонимающе смотрела на доктора Хайта.
– Что это значит? – поинтересовался Натан. Прохоров откинулся на спинку кресла.
– Это значит, что мой склероз разыгрался, и я забыл, что мы сталкивались с этим явлением еще в прошлом, и этот вопрос тогда не давал нам спать по ночам, - доктор Хайт выдержал паузу. - В прошлом мы зафиксировали бурные электрические явления в мозгу умерших людей и предположили, что нашли физиологическую основу мистических видений, связанных с околосмертным опытом. Некоторые из нас подумали, что энцефалограммы запечатлели не что иное, как процесс отделения души от тела.
Натан устало опустился в кресло.
- Мы подумали, что всплески на энцефалограммах порождены работающей электронной аппаратурой. Позаботились о том, чтобы исключить подобное влияние. И снова увидели аномалии. Мы назвали обнаруженные аномалии "волнами смерти".
- Это, "волна смерти", она не показывает, что мозг действительно умер и уже нельзя восстановить работу нейронов? - спросил Натан.
- "Волна смерти" это своеобразная граница между миром живых и мертвых и это, сигнализирует о том, что нейроны лишь прекратили работу, а не "сломались" окончательно и бесповоротно.
- А вдруг всплеск активности свидетельствует об отчаянной попытке мозга восстановить работу сердца? – Отчаянно спросила Алессандра.
- Меня когда-то учили, что в мозге, лишенном кислорода, происходят необратимые изменения, - ответил доктор Хайт, - но теперь известно, что это далеко не так. В экспериментах мы возвращали к жизни свиней, крыс, обезьян и даже двух мужчин через 15-20 минут после остановки сердца. И без всякого вреда для мозгов. И каков тут предельный срок, никто точно не знает.
- Да, это уже реинкарнация Дарта Вейдера.
Все молчали, полминуты молчал и доктор Хайт, и потом торжественно продолжил:
- Любой биологический объект в момент гибели и независимо от вида смерти генерирует фотонное излучение повышенной мощности. Излученная при гибели организма информация содержит абсолютно все сведения о нем, а не только о его гибели. Даже если человек умер, а излучение, содержащее сигнал о происшедшем с ним, продолжает поступать в мозг его родных и близких. Очень часто, по этой причине, во сне к живым являются их умершие родные. Мы можем извлечь информацию последних 24 часов его жизни из мозга доктора Шуми.