Но плечо Нины оказалось в железной хватке катиных пальцев. - Или ты немедленно объяснишь... - Или - что? - совершенно бесцветно ответила подруга. Взгляд её был пустым, а лицо безразличным. Она хотела сказать что-то другое, но... после всего вернуться к прошлой жизни не получалось. А вроде каких-то полтора месяца. - А что с тобой? Это же не от аварии, это старый шрам, - Катя потянулась пальцами к виску Нины, - у тебя его точно не было. - Был. Зимой, помнишь, пьяные по лестнице шли. - Не помню... - Да, тебя несли, - Нина с горечью вспомнила, как они у себя дома отмечали юбилей Алана. Шрам, конечно, появился здесь, после «бомбарды». Девушка пошатнулась, чуть не упав. - Катя, мне... нужно поесть. - Всё в морозилке, - непонимающим тоном ответила она, - иди и погрей. - Мерлин, - тихо простонала Нина, случайно пнув сидящую на полу Энди. Готовая еда из пачки сейчас, казалось, не имела ни вкуса, ни цвета, ни запаха. Только свинцовый шар обмораживал изнутри её череп, немного плавясь от пара горячей пищи. - Господи, дайте кто-нибудь таблетку от головы, - пискнула вдруг Энди, и Нина подумала, что спасение же лежит себе в кармане сумки. Там действительно нашлись и анальгин, и но-шпа, и что-то еще. Но таблетки не помогли им обеим. - Наверно это особая, магическая мигрень, - попыталась успокоиться волшебница. «Шар» теперь медленно кружился на месте где-то в центре головы.
С лестницы донесся громкий топот, и в кухню ворвалась Гермиона. - Я... думала у вас тут дела, - разочарованно протянула дама. - Пожрать - тоже дело, - Нина отложила вилку и полную миску овощей с мясом. Выражение лица её не изменилось. - Возьмите ценный груз из коридора, Грэйнджер. Энди, усиленно щурясь, всматривалась в Гермиону. - Катя, - окликнула Нина, - со мной ничего не случится. Не волнуйся и лети домой. - Что за дурь! - дальше Екатерина приложила подругу чистым матом и побежала следом, но Гермиона тихо произнесла что-то и Катя спокойно развернулась к кровати, уселась там и даже помахала рукой. - Надеюсь, она хоть помнить меня будет, - фыркнула Нина. - Даже меня, - Гермиона тащила Энди за руку, а Энди волочила по полу небольшую сумку. Девушки оказались в уютном сквере неподалеку, и Гермиона сотворила над ними купол тишины. Нина прислонилась спиной к дереву, предоставляя слово Энди. - Я ничего не помню, - сходу сказала она. - Я очнулась в магловской больнице, и пришли мои с полицейскими. Говорят, авария, а я не помню, - какая ещё авария. Помню, в музей попали, было начало дня. - Маглам изменяют сознание в таких случаях, - пояснила Гермиона. Её интересовали перемещения во времени, но тут, похоже, ничего не узнаешь. На город медленно опускался теплый вечер последнего летнего дня, шумная автострада за домами утихала, и густое облачко пыли между зданий постепенно сходило на нет. Неторопливые туристы, сновавшие по переулкам, разбредались по своим пристанищам. На плечо Нины упал только начавший желтеть лист, и она словно проснулась. - Нина, а чего ты хочешь? - спросил у неё голос Гермионы, прозвучавший в унисон с собственным внутренним голосом. Покачав головой, она тихо ответила. - Я уже ничего не хочу. Разве что, умереть.