Uno
– Прошу не надо! Отпустите меня!
По заброшенному складу раздавался истошный мужской крик. Хотя это даже криком было сложно назвать, скорее вопль. Если мужчина сможет покинуть это место, то голосовые связки он наверняка будет восстанавливать ещё очень долго. Но это только если ему удастся уйти отсюда живым и желательно невредимым. Вот только шансы на благополучный исход исчезали с каждой секундой, мужчине только и оставалось, что молить о пощаде. Он ещё не до конца осознал, что человек, в чьих руках находится его жизнь, не знает такого слова, как «пощада». Вскоре мужчину буквально приволокли к непонятно как тут очутившемуся дивану, на котором вальяжно расположился молодой человек лет двадцати семи. Казалось, что он пришёл не на заброшенный склад, а в самый дорогой клуб города. Впрочем, для молодого человека сегодняшнее событие не имело абсолютно никакого значения. В отличие от своей жертвы он был спокоен и расслаблен. На первый взгляд могло даже показаться, что он настроен миролюбиво, но это была лишь иллюзия. Когда мужчину, который всё же сорвал себе голос, кинули к ногам его палача, то он начал с новой силой молить о пощаде.
– Сэньор Фернандес, это какая-то ошибка, — каждое слово отдавалось ужасной болью в горле, но мужчина не обращал на это ни малейшего внимания. На кону стояла его жизнь, поэтому какую-то там боль можно было и вытерпеть. — Уверяю Вас, это всё подстроил Бернардо. Для меня всё это было точно таким же открытием, как и для Вас. Просто дайте мне пару дней, и я лично расправлюсь с этим предателем! — на протяжении всего разговора мужчина не вставал с колен, желая показать этим всю свою покорность и вернуть утраченное доверие.
— Разумеется, это ошибка. Чего же ты так разорался? Ведь я просто хотел побеседовать с тобой, Хосе, — Дамиан говорил спокойно и даже умиротворённо, из-за этого Хосе начал верить, что с ним действительно просто хотели поговорить. — Но почему именно Бернардо? Я подозревал другого.
— О Бернардо самый жадный из всех нас. Я уговаривал его не делать этого, не идти против Вас, но разве он кого-то слушал? И заставлял меня ещё подписывать все те документы, якобы это я всё спланировал. Даже наш бухгалтер был с ним заодно, помогал скрывать от Вас утечку денег и товара. Сэньор Фернандес, я всегда был Вам верен. Только дайте мне шанс, и я сотру его в порошок! Бернардо и его жену убью, а его дочерей отдам в Ваш бордель. Старшая такая красавица, наверняка много дохода принесёт, а младшей ещё всего лишь шестнадцать. Не мне рассказывать, как многие старые бизнесмены и политики любят развлечься с ещё совсем юными телами.
— Правильно, не тебе это рассказывать, потому что ты сам такой. Наверняка не можешь дождаться смерти своего напарника, чтобы спокойно ебать одну из его дочерей. Поэтому так рвёшься в бой?
— Ну что Вы, Сэньор Фернандес. Я же всё делаю лишь ради Вас, — Хосе принялся с особым упорством целовать один из лаковых ботинок Фернандеса, стараясь не упускать ни одного сантиметра. — К тому же Вы можете забрать себе одну из сестёр, к примеру старшую. Все партнёры Бернардо, когда бывают у него в доме, провожают её похотливыми взглядами. Уверен, она Вам понравится.
— Мне надоело слушать всё то, что ты говоришь. Самому не противно от того, какая гниль вываливается из твоего рта? Уведите.
Как только Дамиан сказал это, несколько амбалов, которые и притащили сюда Хосе, подхватили его за подмышки и понесли на выход. Мужчина понял, что теперь может говорить всё что угодно перед лицом неминуемой смерти и решил высказать человеку, чьи ботинки только что облизывал, всё, что о нём думает. Он понимал, что назад пути нет, и его точно убьют. Когда человек видит, что его уже ничто не спасёт, он решает хотя бы уйти ярко, дабы палач наверняка запомнил его.
— Гори в аду, Дамиан Фернандес! — Хосе не знал откуда у него появились силы выкрикнуть это, однако он знал точно, что это последнее, что он сказал в своей жалкой жизни.
Когда амбалы вместе с Хосе скрылись за тяжёлыми железными дверьми, Дамиан попросил одного из своих подчинённых платок, дабы вытереть ботинок, который до прихода жертвы был начищен до блеска. Закончив с этой нехитрой работой, Фернандес встал с дивана и, закурив сигарету, направился к выходу.
— Свинья. Испачкал мне ботинки, в которых мог собственное отражение рассмотреть. Жаль, что даже проклятие нормальное не смог в конце жизни придумать. Дьявол в аду не горит, он там правит.
***
— Элена, как думаешь, это платье подойдёт?
Молоденькая девушка, точнее даже девочка, шестнадцати лет вышла из примерочной, дабы продемонстрировать своей старшей сестре один из нарядов. Сестра же в свою очередь оторвалась от книги, сняла свои очки для чтения и начала пристально рассматривать каждую, даже самую маленькую деталь вечернего красного платья в пол. Попросив младшую сестру немного покружиться в этом платье, Элена наконец решила высказать своё мнение, касательно наряда: