— Трейвис уехал, — тихо промолвила Натали. — Я остаюсь и никогда больше не встречусь с ним. Я и не собиралась никуда уезжать.
— За кого ты меня принимаешь? За дурака? — взорвался Коултер. Его глаза сверкали от возмущения. — Утром, когда я спустился вниз, чтобы позавтракать, я думал, меня ждет твоя любовь, я услышал, как ты сказала Трейвису, что любишь его и никакие деньги для тебя значения не имеют. Я видел твои глаза, в них было столько нежности, когда он тебя поцеловал.
— Ах, Коултер, да нет же! — воскликнула Натали и бросилась к нему. — Я говорила Трейвису, что люблю тебя! Я говорила о деньгах, только, чтобы он понял, что мне безразлично, богат ты или беден. А он попросил разрешения поцеловать влюбленную женщину.
Коултер отвернулся. Он не верил ей.
— Клянусь, это правда, — прерывающимся голосом говорила Натали. — После того, что было между нами той ночью, как же я могла броситься в объятия другого мужчины? Я люблю только тебя. — Коултер изучал ее лицо, желая поверить в то, что она говорит правду. — Разве ты не видишь? — убеждала она его. — Поэтому мне было так больно, когда ты обвинял меня, будто у нас с Трейвисом что-то было. Я люблю тебя, а не Трейвиса.
— Ты говорила, что несчастна со мной, — отрезал Коултер.
Он стиснул челюсти. Когда Натали дотронулась до его лица, он вздрогнул.
— Разве не ужасно жить с человеком, которого любишь, и знать, что ты ему безразлична? — тихо спросила Натали.
— Да, это сущий ад.
Произнеся эти слова, он схватил ее в свои объятья и горячо поцеловал. Она упивалась его ласками. Наконец Коултер нехотя оторвался от ее губ и нежно обхватил ее лицо руками. Тяжело дыша, он потерся лбом о ее лоб словно в знак примирения.
— Я не заслужил твою любовь. Из-за того, как я с тобой обращался, ты должна была бы меня возненавидеть, — бормотал он с отвращением к самому себе.
Но Натали еще крепче прижалась к нему.
— Тысячу раз твердила себе, что ненавижу тебя, и много раз желала тебе смерти. Но когда загорелся самолет, я испугалась, что ты можешь погибнуть, и поняла, что не могу без тебя жить. Мне вдруг стало безразлично, зачем ты женился на мне и заставил лечь в свою постель.
Коултер вздрогнул.
— Я никогда не думал, что способен на глубокие чувства. Но когда Корд попал в аварию, я понял, что это не так. — Он вздохнул и поднял голову, чтобы посмотреть в лицо Натали. — А когда ты пришла в больницу и села возле меня, не говоря ни слова, а только дотронулась, чтобы я знал, что ты здесь, рядом и готова прийти мне на помощь, если понадобится, я почувствовал себя самым большим ничтожеством на земле. Я понял, почему Корд шептал имя своей жены, когда я вытаскивал его из разбитого самолета. Ты была мне так нужна — и вот ты пришла.
— А Дейрдра? — тихо спросила Натали.
Он заглянул в глубину ее сияющих глаз.
— Я ни разу не виделся с ней, кроме как тогда на ранчо и в больнице. Я не хотел ее видеть. Мне гораздо больше нравилось приручать мою непокорную жену.
Натали нежно поцеловала его в губы.
— Я тебя люблю.
Коултер смотрел на нее с любовью. От былого высокомерия и отчужденности не осталось и следа.
— Тебе придется многому научить меня, — сказал Коултер с виноватой улыбкой. — Я еще не знаю, что значит быть мужем и отцом. Мне хочется узнать получше свою дочь. Это моя вина, что она так застенчива и не уверена в себе. Теперь я знаю, какая это пытка, когда тот, кого ты любишь, равнодушен к тебе.
— Милый, это же совсем нетрудно, — шептала Натали. — Надо просто, чтобы Мисси почувствовала, что мы все любим друг друга.
— И Рики тоже, — мягко заметил Коултер.
На его мужественном лице появилась мечтательная улыбка, и, почти касаясь губами ее рта, он добавил: — И всех других детей, которые у нас будут.