Что-то пока не похоже на бал...
И вдруг глас с небес вывел Фифу из задумчивости:
- Пойдем, сегодня нам отдали актовый зал, аудиторию, где мы обычно собираемся, начали ремонтировать, - это Ярослав, он как-то оказался наверху и звал Фифу, перегнувшись через перила.
«Актовый зал. Как романтично», - уныло подумала Фифа, - «Хотя для позора, наверное, сгодилась бы кладовая № 2».
Они вошли в зал. Фифа оторопела. Аудитория скорее напоминала встречу клуба «Кому за...»: немолодые женщины и мужчины, несколько человек в инвалидных колясках.
Фифа выбрала место подальше, и тут к ее ужасу на сцену вышел старик-курьер, и взял на себя роль ведущего.
- Рассаживайтесь, друзья! – Застучала суета, но довольно быстро стихла. – Наша традиционная зимняя встреча, сегодня проходит в необычном, как вы заметили, месте, и по необычному, хотя и приятному поводу. Мы принимаем в наш клуб нового члена! – Старичок повернулся к Фифе. Ей стало не по себе, тут был какой-то подвох! Она решила никак не реагировать на взгляд, ведь может быть так, что ей показалось, и старичок смотрит не на нее, может новоявленный Мачо сидит где-то рядом, эстрада-то далеко, мало ли на кого смотрит «курьер»... Но, отметая Фифины сомнения, старичок сделал жест рукой, сначала обводя зал, как бы приглашая всех, кто еще не повернул головы, уставиться прямо на Фифу, а в конце как бы приподнял ее на ладошке... Фифа поднялась, не чуя под собой ног, кажется старичок ее действительно «приподнял», суетливо раскланялась, и, не понимая, что делать дальше, плюхнулась обратно, но сидение к этому моменту предательски закрылось - Фифе не пришло в голову придержать его вставая. Фифа получила чувствительный пендель от актового зала, чуть не взвыв, стала нащупывать предателя за спиной, наконец, справилась, и почти упала на место. Вся гамма чувств, связанная с понятием «неловкость», посетила Фифу, все, что можно было испытать и прочувствовать кожей – ни что не прошло мимо. В это время старичок на сцене молчал. Но как только Фифа попыталась слиться со спинкой кресла, и съежиться до его размеров, конферансье-курьер, продолжил:
- Поднимайтесь сюда, голубушка...
Зал в глубоком, сосредоточенном молчании не пропустил ни одного Фифиного промаха.
Фифа поняла, что это не просто страшный сон, а это он самый и есть, ночной кошмар. Он снился ей не раз: она идет по проходу в огромном зале, набитом незнакомыми людьми, и должна с трибуны произнести речь, которую забыла написать. Этот зал был поменьше, трибуна отсутствовала, но Фифе все равно очень хотелось проснуться. На ватных ногах она дошла до сцены, поднялась.
Старичок смотрел на нее ласково и произнес:
– Сдается мне, Вы сейчас кого-то ненавидите!
– Что? – растерялась Фифа.
- Кто-то ведь виноват…
- В чем?
- Ну, соседи могли помочь Вам с креслом...
Фифа еще раз мысленно пережила позор.
- А ведь точно! - Фифа повернулась к старичку всем телом, - Мне не пришло это в голову! Давайте повторим все с начала, и я попробую кого-нибудь обвинить...
И тут зал ожил, выдохнул, засмеялся и зазвучал как обычный зрительный зал: зашуршал, закашлял, заговорил.
- Итак, знакомьтесь, наш могучий, одинокий волк, Анфиса Морозова!
Дальше Фифа выпала из реальности, как-то она очутилась на своем месте, на сцене уже стояла женщина-йог, и что-то рассказывала. Фифа не слушала, Фифа переживала свои ощущения, лишь однажды, когда йог сказала, что ей пятьдесят пять лет, Фифа с интересом посмотрела в ее сторону. Конечно, пятьдесят пять – это «за тридцать», что очевидно синоним старости, но женщина явно не выглядела «пожилой», судя по одобрительному выдоху зала многие, как и Фифа, оценили услышанное. Фифа попыталась сосредоточиться на речи йога «…наша практика разработана специально для европейцев… с учетом проблем, типичных для жителей больших городов...» Фифа пообещала йогу, что, да, придет в субботу обязательно, и шепотом обратилась к Ярославу: