Фифа растерянно смотрела на старичка, откуда он все знает? Поскольку взгляд женщины переметнулся на курьера, Фифа скорей откусила еще пирожок. Во-первых, хотелось есть, а во-вторых, от жующего человека не будут ждать связных ответов, понадеялась Фифа.
- Вам понравились мои пирожки?
- Очень вкусно! – больше кивнула, чем произнесла Фифа.
- Я вам расскажу секрет…
- Я не умею печь…
- Ладно, девушки, я вас оставлю, вам есть, о чем поговорить, - и старичок испарился.
Софья Владимировна, похоже, даже не заметила его уход, она хлопотала вокруг Фифы, как тетушка, соскучившаяся по давно не виденной любимой племяннице, велела Фифе попробовать все, что было разложено на столе, попутно расспрашивая о жизни, от давно забытых подробностей детства до названия последней курсовой по химии. После этого Софья Владимировна двинулась по залу. «Вон, видишь, мужчина жует ватрушку? Это Семен Теодорович, гениальный врач, как Иисус Христос поднимает людей из могилы! В восьмидесятые чуть не бросил профессию! Из-за волокиты бюрократических нововведений и неразберихи».
– Здравствуй, Сёмочка! Хочу тебе представить лично: это дочка Филиппа Сергеевича, она будет работать у меня в лаборатории!..
Мужчина закивал, улыбнулся, а Софья Владимировна устремилась к окну, к гениальному поэту… Она хотела перезнакомить Фифу со всеми и была похожа на парусную яхту, что гордо расправив паруса, двигается по лагуне замысловатыми галсами, подчиняясь движению ветра и одной ей ведомым течениям. Фифа тянулась следом, как привязанный зачем-то челнок.
И хотя Фифа видела, что не на всех такое представление производит эффект, тем не менее люди заражались энтузиазмом Софьи Владимировны, улыбались Фифе, расспрашивали… Всё это было увлекательно, но у Фифы начиналась морская болезнь, она устала улыбаться, говорить, перестала пытаться запомнить имена и судьбы, которые сыпались на нее.
У Фифы возникло ощущение, что здесь ее все знают и любят, уходить не хотелось, но за окном уже висела тарелка луны, и нужно было собираться к дому.
Ночное метро, в отличие от дневного, не мешает разговорам: пустынные гулкие переходы, безлюдные вагоны.
– Я тебя весь вечер хотела спросить: инициация - что это?
- Посвящение…
- Нет, слово я знаю. Что это тут в клубе?
- Ах это. Наш председатель, почти всегда проводит такой тест, что-то вроде последней проверки, как человек поведет себя в самой страшной для себя ситуации.
– А откуда он узнает, чего именно человек боится?
– Не знаю.
- Но как это возможно? Ведь сегодня, он сначала объявил, что меня принимают в клуб, а уже потом позвал меня на сцену и начался весь этот ужас... Ты говоришь, что это была проверка, значит, я могла не справиться, что-нибудь не то ляпнула бы, и что тогда?
- Ты? - На Фифу обратился взгляд одновременно лукавый, удивленный и смеющийся, - Ты бы непременно справилась! И ляпнула бы только то, что было то!
- Ладно тебе, не смейся! Ну, скажи, что никогда, никто не ошибается... на сцене? Или наоборот, выберут «обладателя силы» а он вовсе и не тот, за кого его принимают? Неужели такого никогда не случалось?
- Да почему же... Случалось... - Ярослав заговорил с явной неохотой, как говорят о собственных промахах.
- Расскажи! Интересно! Хоть один случай.
- Как-то пригласили очень сильного мужчину, он много лет жил с полупарализованной матерью, по всем статьям выходило – герой, а на деле, оказалось, что герой в том доме – маленькая чуть живая старушка. Когда ее не стало, кстати, он почти сразу сдался, сдулся, запил и умер как-то нелепо.
- Ужас.
- В чем же ужас?
- Не знаю. Но я не люблю истории с плохим финалом... А вот я тоже жила с бабушкой столько лет, может вы ошиблись? Может это бабушка обладала силой, а не я?
- Не ошиблись, не надейся, а бабушка у тебя, действительно была сильная женщина, но не сама по себе, а для тебя... Это тоже сила, но...
- Что но?
- Тебя это не касается…
- Что?!
- О горе мне! не «не касается», а «не касается это тебя», тьфу ты... Вот ведь мука с вами женщинами! Не в смысле не лезь, а в смысле – это не твой случай!
- Уверен?
- Абсолютно!
- А почему ты так уж уверен, может я как тот дядька, просто не пью, вот и телепаюсь так долго?
- Он брал чужую силу, а ты – становилась сильней рядом с силой. Понимаешь разницу?
- Нет.
Ярослав молчал, раздумывая. Фифа продолжила:
- Ладно, допустим, но его вы пригласили? И где гарантия, что такой вот слабак не окажется членом вашего закрытого элитного клуба? – Фифе казалось, что ее вопросы ужасно коварны, и ставят Ярослава в тупик, но он как давеча старик-курьер – все шире и веселее улыбался, словно она, как покладистая школьница рассказывает у доски домашнее задание, и каждый ее коварный вопрос – как правильный ответ и галочка в журнале.