Но не получается, черт возьми!
Даже стонать не получается.
Остается лишь рвано дышать и, собирая остатки мыслей в кучу, додумывать, что же происходит на самом деле.
В груди вдруг резко что-то взрывается и приходит ощущение, что вот-вот остановится сердце. Оно бьётся отчаянно и быстро. Слишком быстро. Адреналин ударяет в голову. Зажмурившись, можно увидеть бегущие картинки, как в калейдоскопе.
Маггловском калейдоскопе, которого у него никогда не было...
Губы останавливаются на шее. Дыхание обжигает кожу. Слюна течет по кадыку и устремятся ниже. Опять становится прохладно. Губы снова движутся. Теперь по щекам и лбу. Натыкаются на что-то и вдруг слышится звук. Он похож на мычание, гортанное и низкое. Проклятье, как же возбуждающе! Что-то падает, будто, на паркетный пол. Очки? Затем кожа чувствует прикосновение языка - горячего (невыносимо горячего) и нежного...
Язык движется вслед за губами.
От виска до подбородка.
От лба к носу.
И наконец - к губам.
Снова вспышка перед глазами. И боль в груди. Тупая, но не менее сильно ощущающаяся сейчас. Хочется иметь когти, как у кошек, и выпустить их, чтобы иметь возможность мстить за такие манипуляции. Хочется перекатиться и оказаться сверху.
Поцелуй сперва мягкий, осторожный.
По нижней губе скользит быстрый язык, затем обводит и верхнюю. Ещё и ещё. Глубже. Больше. Эти губы... Разве можно иметь такие? Становится страшно от мысли, что всё в любую секунду может закончиться.
И воображение уже рисует полную разочарования картинку.
Но нет.
Рука настойчивее гладит член. Трусов на нём больше нет. И не надо. Внутри что-то расплывается от этих прикосновений. По венам течет что-то, кроме крови.
Можно было поклясться, что тот, кто продолжал лежать сверху, хотел того, что происходило.
Больше ли, чем он этого хочет?
Губы снова на шее. Покусывания совпадают по ритму и силе с движениями руки. Зубы чуть впиваются, когда ладонь замирает на головке, а большой палец размазывает смазку. Ещё один взрыв в грудной клетке. Ещё более разрушительной силы.
- Гарри, - шёпот, который не сразу осознается. Мозг не в состоянии быстро обрабатывать команды. Мыслительные процессы словно приостановлены. - Гарри... мой мальчик... я так тебя хочу...
Пара движений вверх-вниз и развязка близка.
Губы снова что-то шепчут, но уже совершенно неважно. Ни голос, ни вибрации где-то за спиной, ни повеявший холодок - ничто неважно. Только пульсация в головке и теплота бархатной руки, которая нагрелась, очевидно, от члена.
Мышцы тянет.
Дыхание снова сбивается.
- Гарри... - пошлые картинки перед глазами сменяются на яркие-преяркие кляксы и семя тугой струёй брызгает на живот. Вес тела, что было сверху, постепенно отпускает. Медленно, шажок за шажком, голова проясняется. Черная пелена спадет с глаз. И теперь голос, который перемещается по пространству, вполне даже узнаваем. - Поттер...
И тем плачевнее становится положение.
Гарри открыл глаза. Огромный зал с высокими потолками. Пустота вокруг. Разве что несколько канделябров стоят на столе в отдалении. Света от них не хватает, но середина помещения залита мерцающими огнями свечей, дрожащих, словно в лихорадке.
Холод и жидкая опасность заполнили пространство. Поттер попытался пошевелиться - не смог. Он сидел на стуле, привязанный. И по-прежнему голый. Гарри увидел, что из углов зала сползаются змеи. Десятки змей самого разного размера и вида. От мелких гадюк, до огромных анаконд.
Во главе этого «стада» была Нагайна.
- Помогите! - завопил Гриффиндорец, понимая, что Волан-де-Морт снова заманил его в ловушку. В ловушку, существующую только на уровне разума. Но от этого не легче.
И ведь он сам ему позволил.
- Гарри Поттер, - шипение змей смешивалось с голосом Тёмного Лорда, превращая звук в адскую муку для барабанных перепонок. - Я убью тебя, слышишь? Ты будешь умирать очень медленно...
- Волан-де-Морт! - Гарри перекрикивал сам себя. Эхо блуждало по залу, возвращаясь к Поттеру снова и снова. - Покажись, тварь!
Злобный, утробный хохот и скрежет где-то сзади.
- Ты так уязвим, Гарри Поттер. Ты слаб. И я не упущу свой шанс.
Руки затекли и двигать даже пальцами стало трудно. Мурашки пробежали по голому телу, когда внезапно подул ветер, туша свечи и снова погружая зал в кромешную тьму. Гарри знал, что паниковать нельзя, но у него не было ни единой мысли о том, как теперь выбираться.
Это не сон!
Это, блядь, не сон!
- Гарри Поттер... ты умрёшь...
Сны не бывают такими!
Юноша дёрнулся вперед, падая грудью на сверкающий отполированный паркет. Змеи подобрались близко. Гарри начал распутывать руки. Он лежал лицом вниз, подбородком чувствуя жесткую поверхность. Во рту появился металлический привкус. Кровь.