- И если так пойдет дальше, то я скоро спать совсем не смогу. - Гарри встал и, повернувшись к стене, сразу же нащупал карандаш на тумбочке. Он зачеркнул одну клетку на белом листе. - А ещё сорок девять дней осталось.
- Ты уже продрых половину, - Рональд плюхнулся на чужую кровать, как на свою. - Гермиона в библиотеке. Присоединимся ради приличия?
В библиотеку двери были плотно закрыты. Гарри постучал и, когда Мадам Пинс недовольно выглянула, спросил, нет ли Гермионы.
- Если бы вы умели читать, Поттер, то знали бы, что Мисс Грейнджер сегодня помогает первокурсникам сдать учебники. Это другое крыло и отдельная секция.
Ругая тетку на чем свет стоит, парни двинулись через коридор, где Филч так и не покрасил стену. Облезлая и серая, она навевала самые мрачные мысли. А с подачи Долорес Амбридж, в Хогвартсе всё должно было бы стать идеально подходящим для учебы.
- Поттер! - Пинс окликнула его.
- Что ещё? - Гарри нахмурился и развернулся к библиотекарше.
- Я слышала, что вы остаетесь в Хогвартсе на лето?
- Да, - он несколько напрягся, отвечая. - А что?
- У меня будет к вам поручение.
Рональд покачал головой. Он посмотрел на Гарри взглядом, говорящим что-то вроде: «Не смей соглашаться!»
- Какое, мадам?
Пинс сбегала обратно в библиотеку и принесла стопку старых книг, не похожих на учебники или методички. Скорее всего, что-то публицистическое или хроникальное. Она вручила их Гарри и прикрепила записку.
- Что там, Гарри? - Рон сразу полез в свернутый пергамент.
- Это поручение строго для Гарри Поттера, - женщина едва не ударила студента по рукам. - Мистер Уизли, вы свободны. Можете оказать помощь Мисс Грейнджер, например.
Гарри держал книги и провожал рыжего взглядом. Когда он скрылся из поля зрения, Мадам Пинс улыбнулась. Поттер не особенно посещал библиотеку. Разве что запретную секцию по ночам, но эта женщина не казалась ему враждебной. Он считал, что все вообще предвзято относятся к библиотекарям. Особенно, если учесть, что Пинс не была волшебницей. Сквибы - люди неглупые. Даже Филч имел определенные знания и умения.
- Отнесите это профессору Снеггу.
Гарри разжал руки и книги с грохотом посыпались на пол. Мадам Пинс заохала и начала причитать, как же можно так неосторожно относиться к таким сокровищам человеческой мысли и памяти.
- Простите, но почему именно Снеггу? - с отчаянием, взрывающимся в ушах и в горле, спросил Поттер. - Почему именно я? Почему сейчас?!
- Сомневаюсь, что я вправе обсуждать приказы директора, Мистер Поттер, - стопка снова была восстановлена. - Не роняйте больше.
- Приказы директора? - изумился Гриффиндорец. - Но ведь Снегг и есть директор...
- Ах, да, - женщина замялась. - Я ещё не привыкла. Я имела в виду приказ Альбуса Дамблдора.
- Это он попросил вас, мадам?
- Да, Поттер.
После таких слов спорить откровенно расхотелось, но захотелось наорать на кого-нибудь. Например, на Рона. Какого лешего он вообще потащил его в библиотеку? Кому это было надо? Конечно, Пинс и так бы нашла повод, чтоб передать эти толстенные фолианты Снеггу, но ведь удобнее втянуть его в это, правда? Им всем так нравится сталкивать двух людей, одинаково не принимающих друг друга, лбами?
В размышлениях, Гарри не заметил, что библиотекарша ушла.
Чтобы не таскаться с тяжестью по всему замку, Поттер решил сперва отнести книги в гостиную Гриффиндора. Благо, не так далеко, как до Слизеринских подземелий. Или до кабинета Альбуса, куда входить без специального разрешения, Поттеру было отныне запрещено.
Аккуратно расположив семь томов на столе, Гарри взял в руки первый. Рассмотрел обложку. Она была из кожи, судя по всему, слоновьей. Переплет относительно свежий. На первой странице красовались большие буквы, выведенные дорогими чернилами: «АD».
Гарри догадался, что это сокращение от «Альбус» и «Дамблдор». Может, это его мемуары или что-то подобное? Поттер заинтересованно перевернул страницу и обнаружил письмо, содержащее, кроме текста, неизвестные символы и заклинания.
«Прости меня, Аберфорт. Я знаю, что не должен тебе писать и уговаривать помочь, но другого выхода у меня нет. Как только получишь это письмо, сообщи в Министерство. Палата под номером „Двадцать“ в Святом Мунго выделена. Мне сказали, что она платная. Я достану деньги, не волнуйся...»
Гарри вдруг почувствовал себя неловко. Он словно прикоснулся к чему-то запретному и личному. К чужому. Дамблдор ничего о себе никому не разъяснял, за редкими исключениями, когда в перерывах между разговорами о Томе, он мог, в шутку или на полном серьезе, привести какой-нибудь случай из своей жизни в пример Гарри.