Потратив минутку и вспомнив прошлые дни, скорее вернёмся обратно на «Новогорский» лёд, дабы не упустить ни секунды тренировочного процесса, который уже начался.
- Сегодня, даже плохо спал! – не успев поздороваться со своей ученицей, первым делом сказал коллега главного тренера, тот, что помоложе, и он же хореограф (впрочем, в знаменитом тренерском триумвирате функции между тренерами распределены достаточно условно: каждый из них и хореограф, и специалист по прыжкам, и специалист по скольжению, и много в чём ещё, иначе среди их подопечных не было бы столько чемпионов…). - Всё разные образы в голове крутились, не давали заснуть, как у Пушкина: «Алеко спит, в его уме виденье смутное играет». Давай-ка мы с тобой этим образам, этим видениям придадим ясные очертания. Вот смотри, – и он развёл руками перед собой, словно раздвигал какие-то невидимые двери, отодвигал несуществующую преграду. Потом провел руками окружность и двинулся вперед, сделав изящную, насколько это может получиться у мужчины, одетого в куртку, да ещё и тренера, привыкшего последнее время только стоять у бортика и понукать своими подопечными, змейку, отбросив руки назад, словно ворвавшись в воображаемую пучину. Наша прелестная героиня повторила за ним эти движения с присущей ей грацией и пластикой, конечно, несравнимой своей гибкостью и невесомостью с тем, как у достаточно молодого, но всё же тренера. Впрочем, ему этого и не требуется (пластика, грация, гибкость, невесомость). Он - генератор идей, он - опирается на свой ум, опыт, интуицию. Его гениальная ученица опирается на интуицию, опыт, ум, и конечно на помощь прекрасного, податливого молодого тела - именно в такой последовательности, никак иначе. Она уже привыкла понимать своего тренера с полуслова, с полудвижения.
- Только голову не отворачивай, – произнёс тренер, – смотри прямо, даже если корпус поворачивается или изгибается. Играй глазами, мимикой, для судей, для зрителей, не забывай об этом! Движениями своими ты, как будто разрываешь повседневную реальность, которая тебя окружает, сковывает тебя. Ты вырываешься в параллельное измерение, в тот мир, который ты сама для себя создаешь: мир эмоций, мир ощущений, мир в котором не действуют законы земной природы, ну, и тогда, вероятно, сможешь показать неземные результаты, - впопад иронично, добавил тренер, тот, что помоложе. - У тебя должно измениться не только настроение, но и состояние души, покажи это глазами, улыбкой, всей своей натурой. Делаешь танцевальную дорожку, потом выходишь на флип, поняла?! – уточнил тренер и, не дожидаясь ответа, добавил. - Давай полностью проработаем начало.
Он продолжил последовательность движений: одно движение его плавно вытекало из другого – одна рука делала окружность вверх, другая при этом двигалась по окружности вниз, плавно закручивая тело, изгибая корпус сначала вниз, вслед за одной рукой, потом мгновенно вырывая корпус вверх уже за другой рукой, ноги при этом скользили, выписывая ровные змейки, временами делая резкие повороты, стараясь успеть за телом, тем самым создавая замысловатый рисунок танца. Однако тренер показывал схему, набросок, а рисунок следом за ним создавала его подопечная.
- Вроде неплохо, давай теперь попробуем под музыку, – предложил он.
(Музыку для выступления, кстати говоря, довольно долго подбирали всем тренерским штабом). Он включил с помощью ноутбука композицию современного автора, но наполненную, свойственной классикам, богатой звуковой гаммой скрипок. Скрипок тревожных, взволнованных, с первых аккордов передававших некий посыл, будто предупреждавших, что должно что-то произойти, или, по крайней мере, случатся события, которые принесут некие перемены, неизвестные, непонятные, необъяснимые - тем самым добавляя ещё больше волнительности и настороженности. Всё должно работать согласованно, дополняя друг друга – движения фигуриста и выбранная композиция - передавать замысел, настроение. Композиция зазвучала в огромном зале, наша очаровательная героиня проделала последовательность движений, обозначенных наставником: выгнутая, словно у хищного зверя перед прыжком за добычей, спина её, резко выпрямилась, руки хлыстом содрогнули прохладный воздух в зале, сделали оборот, в этот же момент подбородок поднялся, глаза вспыхнули тысячей свечей. И воздух над ледяной ареной, только что, будучи прохладным, вскипел, замерцал как марево знойной порой, подхватываемый высоким звучанием скрипок. Молодая спортсменка вырвалась грудью вперед, разрывая своим стройным юным телом реальность, сметая все границы, все условности, уничтожая всю повседневность, в такт многоголосию скрипок, в унисон их кричащей душе! Кричала на все лады и её душа! Натянутый как струна, но в тоже время гибкий и податливый стан её изгибался во все стороны, то выгибая спину, то грудь, плавно, но в тоже время уверенно и динамично вслед за ними двигались плечи и руки, мощно и грациозно, передавая импульс движения от корпуса, через все суставы к кончикам пальцев рук и ног. Голова то горделиво вздымалась вверх, то податливо опускалась вниз. Горящие глаза изображали то отчаянную боль и страдание, то несравнимые упоение и блаженство. Проделав танцевальную дорожку, она на высокой скорости «вышла» на флип, который чисто и исполнила, сделав четыре оборота.