Пир и бал для молодежи едва касался меня, не затрагивая глубины души. Я ел, пил, танцевал, точнее, тело механически выполняло само все необходимое. В моей голове крутилась мысль, как мне вести себя завтра. Нужно было строго выполнить все необходимое, исполнить долг и не разорвать союз с королем Отто.
Статус: 3 месяца, 10 дней.
Праздник дня Инициации сменился днем свадьбы, гости остались те же, перенеся свое внимание на нас с принцессой. Я выполнил свое обещание, надел светлую ленту поверх гвардейского мундира. Фиолетовая спираль короной обвивала мою голову, охлаждая разгоряченный лоб и отпугивая всех желающих поздравить нас. Я снял ее с головы перед тем, как произнести супружескую клятву в доме Хранительницы. Взяв принцессу за руку, я опустился на колено перед мерцающим огнем. Анна опустилась рядом.
- Перед небом и людьми я, Алекс Кроон, император Статта, объявляю эту женщину своей супругой.
-Перед небом и людьми я, Анна Малат, объявляю этого мужчину своим супругом.
Огненная спираль обожгла наши руки, скрепляя клятву. Я поднялся, помог встать Анне, вывел ее на площадь. При всех поцеловал в губы, усадил в повозку. Фиолетовая спираль опять заняла свое место. Всю дорогу мы молчали, не касались друг друга. Лишь для первого танца новобрачных, не желая пугать гостей, я снял огонь со лба. На пиру мы сидели, не взяв в рот ни крошки, только поднимали кубки с водой. Анна по привычке, я по протоколу. Вечером нас проводили в опочивальню, осыпая по дороге звонкими монетами и зерном, желая не спать всю ночь. Я закрыл за ними дверь, погасил все светильники, кроме одного. Сел, не снимая одежды и сапог, в кресло.
- Раздевайтесь, сударыня.
Анна молча, плотно сжав губы, медленно развязала ленты, позволила пышному платью упасть у ее ног. Оставшись в одной рубашке, зябко поджала пальчики худых ног.
- Дальше, сударыня. Позвольте осмотреть вас со всех сторон.
Испуганно глядя на меня, она выскользнула из рубашки, стыдливо прикрылась руками. Потом, краснея, опустила руки, распущенные волосы скрыли ее лицо. Да, такими же тощими, с выпирающими ключицами, костями узкого таза и торчащими ребрами я и мои товарищи выбрались из подземелья, где нас морили голодом.
- Одевайтесь, сударыня. Ложитесь в постель. Еды не предлагаю, все равно откажетесь.Не переживайте, я не потревожу ваш сон, постелю себе на диване. Да, еще одно.
Я подошел к постели, откинул одеяло. Вытащил кинжал, полоснул острием по ладони. Собрал в горсть капли крови, выплеснул на простыню и на рубашку Анны. Сжал руку в кулак, позволяя Кристаллу залечить порез. Накинув на девушку одеяло, я направился к двери.
- Куда же вы, муж мой? Чем я провинилась перед вами?
- Извините, сударыня, я ошибся, сравнив вас с кобылицей. Такому одру место на живодерне, не всякий волк позарится в голодный год.
Слезы ручьем брызнули из ее глаз, я не стал слушать ее попытки что-то объяснить, вышел в кабинет и закрыл дверь. Снял сапоги, выпил большой кубок вина, улегся на диван, не раздеваясь. Сквозь наступающий сон до меня доносились сдавленныерыдания.
Статус: 3 месяца, 9 дней.
Утром Анна пришла в кабинет, опустилась на колени возле дивана, прижала мою руку к мокрому от слез лицу:
- За что вы так поступили со мной? Что я сделала вам плохого?
- Мне, сударыня, ничего. Вы сделали плохо себе и вашему отцу. При обручении Кристалл поведал мне, что ваше тело полностью здорово. Проблема не в нем, а вот здесь.
Я коснулся пальцем ее лба, убрал руку.
- Не знаю, что заставило вас изнурять молодое тело голодом, но теперь несколько лет у вас не будет детей. Ваш отец умрет, не дождавшись внуков. Вы обманывали его, подкладывая под платье тряпки, изображавшие должные формы. После его смерти королевством будет управлять Совет, я не позволю вам довести страну до состояния, до которого вы довели себя. Вы не только не развили путь Меча, вы явно нарушили путь Разума, если не понимали возможных последствий своих поступков. Завтра я уеду. Я не возлягу с вами на ложе, вы и дальше вольны делать с собой, что пожелаете. А сейчас соберитесь, нам нужно изобразить счастливую семейную пару.
Слезы оставляли мокрые дорожки на худых щеках, пока я говорил Анне страшные вещи. Я заставил ее умыться и одеться, вывел из спальни, предъявив гостям окровавленную простыню и рубашку. Толпа радостно взревела, унося вещи, нас проводили в зал, где продолжался пир. Изображая веселье, я поднимал бокал, пил и ел. Мне не надо было разыгрывать голод, я жадно хватал большие куски руками. Анна смотрела на меня, иногда что-то отщипывала. Все, с меня довольно этого притворства! Осталось отдать нужные распоряжения, утром я покину столицу. Взяв жену под руку, я вывел ее из зала. Не обращая внимания, начал просматривать и собирать бумаги, готовясь к отъезду. Анна попыталась прижаться ко мне, я отстранился.